К тому же Энзирис еще и быстро взрослел. В десять лет он выглядел двадцатилетним, в двадцать – сорокалетним. Это тоже беспокоило других титанов, и в конце концов Агапет, Метерон и Экольген поговорили с Мастирой, и призналась та, что отец ребенка – Космодан Громовержец, владыка Сальвана.

Титаны не осудили ее за это и не стали хуже относиться к Энзирису. И все же на Алмазный Рай легла какая-то тень. Что-то неуловимо изменилось, и Энзирис это почувствовал. Если раньше некоторые, включая собственную бабушку, видели в нем того, кто вот-вот вызверится, то теперь он как будто стал не совсем титаном.

Но Энзирису к этому времени перевалило за тридцать, а выглядел он на все шестьдесят. То есть был хотя и еще мальчиком, хотя и уступал в росте и силе взрослым титанам, уже прекрасно мог за себя постоять. И ему не сиделось на острове, не терпелось уйти во внешний мир и начать там мериться силами со всеми подряд.

Он еще не обрел конкретного жребия, тот оставался чем-то смутным и неоформленным, но Энзирис уже чувствовал – его судьба не здесь. Здесь он не сможет себя реализовать.

Его не останавливали. Каждый титан волен распоряжаться своей жизнью и судьбой, как заблагорассудится. Как только ребенок подрастает достаточно, чтобы не нуждаться в опеке, он вправе покинуть Алмазный Рай и идти, куда вздумается. Большая часть первого поколения сами были детьми, когда оказались на этой планете – но титаны есть титаны, и даже совсем юные из них способны выжить там, где не выживает никто.

И в один прекрасный день Энзирис, которого сверстники уже прозвали Сильным, распрощался с сородичами и вступил в бурные океанские воды. Если не считать Ревеллону Корабельщицу, титаны не строят судов, а путешествуют по миру так, как путешествуют рыбы.

В те времена на Камне не было людей, не было и эльфов. Не было почти никого из основных нынешних народов. Были кобрины, были страбары, были циклопы… и были великаны, конечно же. Малигнитатис создал их в качестве войска, так что они должны быть сильны.

Земная жизнь Энзириса была не очень долгой… для титана. Она и не могла быть долгой – с его-то нравом и устремлениями. Он прожил четыреста лет, большая часть которых была заполнена сражениями. Стремительно взрослеющий юноша ни дня не сидел на месте, постоянно странствуя и постоянно ища себе сильных соперников.

Он запомнил слова Катимбера, что сражаться нужно за что-то или против чего-то, и вначале посвятил себя ратным подвигам, а не бесчестной резне. Со своим бесхитростным железным мечом он ввязывался во все войны, которые находил, везде вставая на сторону правого… того, кого считал правым Энзирис. Титан по крови, титан и по духу, он честно следовал титановой правде, и не стыдясь смотрел в глаза своему отражению.