Он сплевывает на камень кровь.
— Человечишка, — насмехается он, — убить человечишку.
Я не могу дотянуться до своего арбалета. Кинжал запутался в юбках. Он быстрее меня и обучен. У меня нет времени. Он убьет меня.
Дух хлопает крыльями в воде, привлекая мое внимание.
— Аид! — кричу я.
Гоблин инстинктивно поворачивается на шум, давая мне несколько секунд, чтобы высвободить кинжал и вонзить его ему в шею по самую рукоять.
Я и раньше резала сырое мясо, но никогда что-то живое. Я была не готова к сопротивлению дергающихся мышц, к черному бульканью, вырывающемуся из его горла, когда он падает навзничь, с торфяными глазами, установившимися в никуда.
И все это за считанные секунды, так долго тянущиеся.
Я убила его. Я никогда раньше не убивала, даже паука. Папа их ненавидел. С пяти лет я собирала их и выпускала в сад на крыше. Я всегда была человеком, старающимся избегать насилия.
И я убила его.