— Не смей меня убивать. — Теплый, знакомый голос прошептал ему на ухо. — Здесь сотни повстанцев, которые хотели бы сделать это за тебя.

Этот голос. В тот момент это была самая прекрасная вещь, которую молодой человек когда-либо слышал.

Он безмолвно вздохнул с облегчением, уронив кинжал, когда повернулся.

— Куда, черт возьми, ты ушла?

Девушка встретила его непоколебимым стальным взглядом. Ее радужки были настолько светлыми, что сливались с белками ее глаз, оставляя точечные темные зрачки, наблюдающие за ним оценивающим взглядом. Копоть и кровь окрасили ее щеки, белые косы спутались и стали грязными. С ее плеч свисало пальто, которое когда-то было синим. Теперь она была так забрызгана красным, что граничила с пурпуром, пятна ползли по знаку отличия в виде полумесяца на лацкане.

Это зрелище заставило его сердце подскочить к горлу.

— Сколько из этого принадлежит тебе?

— Сколько из этого принадлежит тебе? — Женщина схватила его за плечи и развернула.

— Так плохо?

— Очень плохо.

— Замечательно, — проворчал он. Он надеялся, что рана не будет такой глубокой, как кажется.

Она развернула его, руки все еще сжимали его руки, ее лицо было в нескольких дюймах от его.

— Ты сильно истекаешь кровью. Ты этого не чувствуешь?

Уже нет. Он покачал головой. Движение наклонило пол, как будто мир был кораблем, готовящимся опрокинуться. Он представил себе солнце на спине его куртки, расколотое надвое каким-то лезвием, разрезавшим его спину, половинки скользят вместе с ним, разделяясь в небе…

— Хей

Ее пальцы были у его лица, щелкая перед его глазами. Она выглядела сердитой, но он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что так она просто маскирует страх. Так же, как она делала, когда они впервые отправились в лес в детстве, когда они часами бродили потерянными, пока…

— Не. Отключайся. — На этот раз она потрясла и его. — Останься со мной.