И с этими словами напряжение спало.

Мы оба сразу зашевелились. Она прижалась ко мне, а я обхватил ее руками, притянул ближе, и мой рот опустился навстречу ее рту. Сначала как ласка, просто проверяя, как ее губы ощущаются на моих. Затем мы перешли на более глубокий язык молчания — прикосновение ее языка вызвало дрожь в моем позвоночнике, а ответное прикосновение моего языка вырвало из горла Тисаны крошечный беззвучный стон.

Вознесся, блядь, выше. Этот звук. Я решил, что могу потратить всю свою жалкую жизнь на изучение новых способов выудить его из нее.

Я почувствовал, как ее губы потеплели в улыбке.

— Палатка, — прошептала она, хотя это слово далось ей с трудом, потому что мы не прекращали целоваться достаточно долго. — Сейчас.

Черт. Кто я такой, чтобы сомневаться?

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Тисана.

Один взгляд Макса, и все фонари разом ожили, наполнив свободный интерьер палатки нежным оранжевым свечением. Едва за нами закрылась дверь, как мы снова заключили друг друга в объятия.

Я еще никогда никого так не целовала, и теперь не собиралась останавливаться. Это было все равно что войти в цветной мир, когда до этого я видела только черно-белое. Мне нравился его вкус — нравилось, как его рот предлагал мне долгие и короткие поцелуи, зубы время от времени захватывали мои губы в маленьких, ласковых покусываниях, язык скользил по моим. Когда его рот переместился на мою щеку, я оплакивала это лишь мгновение, прежде чем он прошелся поцелуями по моему подбородку, челюсти, разжигая огонь на моей шее.

Мои колени готовы были подкоситься.

Я — несколько неуклюже — опустилась на землю, упав на свою подстилку, рука Макса все еще была в моей. Он последовал за мной гораздо более плавным движением, опустившись на колени и переползая через меня. Боги, я никогда не видела ничего столь прекрасного — грация движений, интенсивность его внимания ко мне. Это было так волнующе, что я пожалела, что не могу запечатлеть этот образ и сохранить его навсегда.

А потом его вес оказался на мне, его рот прижался к моему, и я снова потеряла всякую способность мыслить. Нет, я была лишь нервами, импульсами, реагирующими на его прикосновения, спина выгнулась дугой к его телу.

Мои руки блуждали по его спине. Я чувствовала его мышцы, его движения под тонкой хлопковой тканью рубашки, но мне хотелось кожи. Я успела застегнуть только три пуговицы, прежде чем Макс стянул рубашку через голову.

— Подожди, — прошептала я, останавливая его, когда он начал опускаться, чтобы снова поцеловать меня. Он выпрямился, и я воспользовалась возможностью просто посмотреть на него.