Поцеловав на сон грядущий малыша, пошла к себе. Там излила свои тревоги пришедшим ко мне брауни.

Помолчав немного, Нафантий задумчиво произнес.

— Знаешь, Люся, я не могу это как-то словами передать, но так, чувствую, что-то такое назревает, в воздухе носится… тревожно будто, а причин вроде и нет… у нас вроде все нормально, значит, что-то придет извне.

Кузя согласно солидно кивнул головой. Ничуть не успокоенная, я всё-таки уснула.

Я ошиблась. Беда пришла раньше и у нас. Утро началось для меня с громких женских воплей и причитаний во дворе. Подскочила с постели, я кинулась к окну. С вечера в спальной было душновато, натопили на совесть, и я оставила одну фрамугу немного приоткрытой, поэтому мне так и было слышно хорошо. Во дворе, возле простоволосой, вопяшей и причитающей бабы стояли Грегор и Рэнульф. Надо одеваться и идти выяснять, в чем дело. Но теперь я больше не смешу людей своим платьем шиворот-навыворот, поэтому одевалась спокойно.

Выйдя во двор и постояв возле скорбящей, поняла, в чем дело. Это из разряда "Три магнитофона, три пиджака кожаных… все, все, что нажито непосильным трудом". Крики были по поводу того, что сегодня у них в социальном доме, ночью украли весь уголь, который успели привезти к ним в сарай, и козу Белянку заодно. Пострадавшей и была хозяйка козы, рыдавшая у нас во дворе. По ее словам я поняла, больше всего ее огорчила пропажа козы. Коза была, опять же по ее словам, не коза, а просто ком золота, и характер — чистый ангел с рогами! Молока давала лишь на стакан меньше, чем корова. Если перевести на русский, то коза эта явно обладала отвратительным характером, пакостная, бодливая, и молоко давала по настроению.

Грегор, и наш капитан стражи успокаивали женщину, обещая разобраться. Баба, вытерев слезы и нос, деловито спросила.

— А уголь-то нам привезёте сегодня? А то мы печки дровами топим, холодно же!