Когда нужно было идти в бой, командир прежде всего выстраивал свои полки в боевом порядке – по древней летописной терминологии нарядити, иставити полки, исполчитися²⁹ (у Титмара под 1018 годом мы читаем: acies turmatim ordinata³⁰); затем он обращался к воинам, призывая их к храбрости, после чего по его приказу поднимались знамена и войско с громкими криками и под звуки труб бросалось на врага. «Zevate signa» – восклицал языческий князь Власлав перед боем с чехами³¹.

Со времени венгерских набегов старая тактика изменилась настолько, что, следуя венгерскому примеру (а на Руси также тюрко-татарскому), бой открывали большие отряды лучников (sagittarii, русск. стрельцы), действовавшие рассыпным строем с целью противостоять туче венгерских стрел³². Только после этого построенная в ряды часть войска вступала в бой (борнь, брань, сечь).

Но иногда большой битвы не было, так как предводители вызывали друг друга на поединок либо выставляли для этого вместо себя выбранных из своих войск мужей. Исход поединка решал победу. Этот обычай мы встречаем в обеих частях славянского мира – на западе в боях с германцами, а на востоке в боях с печенегами и касогами³³, и трудно установить, заимствован ли он славянами у кого-нибудь из вышеуказанных соседей или же являлся древним местным обычаем.

Чешские князья (с фресок часовни в Знойме)

О том, насколько славяне сумели воспринять военные приемы своих врагов, лучше всего видно по тому, как они научились начиная с VI века совместно с аварами, болгарами или самостоятельно захватывать древние римские города и крепости. При этом они использовали и военную технику византийцев, более того, они употребляли и неизвестные византийцам виды военной техники – всевозможные пращи, черепахи, башни, лестницы и, конечно, устраивали различные валы и подкопы. Об этом имеется ряд сообщений, описывающих бои за Солунь, Топерос, Царьград, а также сообщения из северных областей. Неизвестный автор легенды о св. Димитрии удивляется ухищрениям славян во время нападений на солунские городские стены³⁴.

Славяне не сумели использовать только греческий огонь, и хотя Константин жалуется однажды на то, что греческие предатели продали это изобретение варварам³⁵, последние поджигали города самым примитивным способом. Когда в 946 году княгиня Ольга хотела поджечь главный город древлян Искоростень, она хитростью вытребовала из этого города голубей и воробьев и затем выпустила их обратно в город с горящей серой на хвостах³⁶. Лишь в XII веке в русских источниках появляются два упоминания о метании живого огня: одно в Ипатьевской летописи, где указывается, что в 1184 году половецкий хан Кончак метал огонь из самострелов на русских, и другое – в «Слове о полку Игореве»³⁷.