Ярость переполняла его. Все члены налились кровью. На губы скатывался пот, но он тут же сплёвывал его с гневными речами.

«Заберите! Заберите у неё руки!» – он отхаркнул. – «Ими она прокляла наш народ».

Она всё стояла и всё думала о дырках. Трёхлетняя девочка продолжала махать ей ладошкой. С неба оседала пыль.

__________

– Ертын-хайе!

Ветер и стужа сменились на прелость и теплоту юрты. Не поднимая глаз, она вновь прошептала:

– Ертын-хайе, ты здесь?

– Заходи, – ответил ей грубый старческий голос.

– Ертын-хайе, я пришла.

– Я вижу.

– Я решила.

– Руку дай.

Молодая женщина чуть за тридцать протянула ладонь жирной старухе. Карга взяла её палец и приложила к белку своего глаза.

– Говори, что видишь, – прогремела она повелительно.

– Кони. Лес, кони, белые бабочки. Свет. Ветер холодный. Свет белый, розоватые лучи. Иголки ёлок, с них сосульки голубые. Странные, капельками, как ожерелья. Жеребёнок. Будто только родился, ножки слабые. Наступает на лёд, оступается, лужица трескается. Он визжит. Никто не приходит. Звенят сосульки. Льдинки лужиц взмываются вверх белыми бабочками. Всё, тьма. Конец. Не вижу ничего больше. Что это значит, Ертын-хайе?

– Боги ответили «нет».

– Но почему?

– Так решили боги.