Нужно что-то мощное, но меленькое, не бросающееся на глаза. Чтобы разглядеть все свои вещи, а не видеть лишь то, что освещает луна, я включил свет в комнате. Кровать брата застелена, его здесь не было уже несколько дней. Отсюда совсем исчезло то самое чувство и время, когда нам с ним было о чём поговорить. И это ещё сильнее стало терзать мою душу.

Я решаю переодеться, ведь моя одежда была грязной от валяния на земле, на которой по мне стучали битами. Сбросив с себя вещи на пол, я беру чистые. Надеваю чёрную футболку и балахон с такими же чёрными штанами, отдалённо напоминающими джинсы. Когда я привёл себя в порядок, то сразу же продолжил искать себе оружие. И тогда я вспомнил про свой раскладной нож. Отыскав его среди всего хлама в моих вещах, нож нашёлся довольно быстро. Разложив его, тот оказался почти нетронутым, таким же стальным и острым, каким он и был мною приобретён. Перед уходом я перебинтовал свои руки эластичными бинтами, ведь боль от разодранных кулаков не покидала меня и сейчас.

Дойдя до коридора, я хватаю рукой ключи с крючка и стремлюсь поскорее выйти из своей квартиры. Однако мне снова хочется взглянуть на себя в зеркало. Я не мог понять, что со мной стало. Ведь прямо сейчас мной движет мания нанести человеку тяжёлый вред, почти сравнимый с убийством. Помнится, раньше я о таком никогда не задумывался и ни разу не вступал в серьёзные контакты с другими людьми. Времена очень сильно изменились. И я стал другим, именно таким, каким никогда не хотел себя видеть. Моё лицо может рассказать за меня же самого гораздо больше. Я закрываю за собой дверь и ухожу из дома.

Выйдя из подъезда, я почувствовал приятный для себя запах осенней погоды. На улице сыро от недавно лившегося дождя, ветер немного продувает меня под одеждой. Горящие фонари светили вяло и не давали шанс заметить на парковке все машины разом. Повсюду лишь мрак и мерцание, где жёлтое смешивалось с тьмой, а затем и вовсе исчезало. Небо было тёмно-синим, и ни одной звезды я на нём не заметил. Никого здесь больше не было, и этот факт позволил мне насладиться одиночеством. Я иду по мокрой траве, в дали от фонарей, возле мелкого зелёного забора, скрыв своё избитое лицо под капюшоном. Мои кроссовки слегка намокают от ходьбы по лужам, хотя это даже казалось приятным. До «Притопной» я решил не просто идти, а бежать, оббегая гуляющую в это время молодёжь, которая попадалась мне по пути гораздо чаще, чем старики или взрослые люди. Однако каждый, мимо кого я проскальзывал, выражал на своём лице недоумение, словно для них бегущий куда-то человек казался неприемлемым явлением. Ускоряя свой бег, я ощущал появляющийся пот на лбу. От скорости капюшон то и дело слетал с моей головы. Но это стоило того, ведь нужная мне улица виднелась от меня всего лишь в паре сотнях метрах.