Всё, теперь точно всё. Индивиды победили, правда это Пиррова победа, так как с такими повреждениями дальше жить не возможно. У Шмеля из ноги торчала окровавленная кость, а Степной держал свою руку, чтобы та не оторвалась под собственным весом. Дальнобойщика била всё нарастающая дрожь, а шея Сухаря была сломана, и он с трудом мог дышать. Про Малахита вообще молчу – он только – что выплюнул часть бронхов. Пацаны попадали на пол, мирно ожидая конец процессов жизнедеятельности. Они сделали то, что никто не делал пару сотен лет – перебили все скопившиеся пороки.

– Эх, обычный люд нас даже не отблагодарит, – промычал Шмель, – а мы им не хило так жизнь облегчили.

– Всё… – произнёс Степной, закатывая глаза, – помолчи…

Помолчим…

Тишина…

Дождь. Пошёл проливной дождь. Только, вода тут была немного странноватая, больше похожая на жидкое серебро. Она смывала пот и кровь, и унимала боль. Сонливость и усталость куда – то стали уходить, а индивиды медленно возвращались к жизни.

-Ой, ой-ой-ой, – закряхтел Сухарь, – я, кажется, вновь чувствую свою шею.

Шмель, посмотрев на свою ногу, удивлённо воскликнул:

– Пацаны, моя кость перестала торчать!

– Как это!? – произнёс Дальнобойщик, оправляясь от дрожи.