Прежде всего, не существует временных границ достижения наших целей в мирных условиях. Здесь мы сталкиваемся с отсутствием установленной периодичности войны и мира, что не позволяет нам заключить, что мы должны достичь наших мирный целей к определенной дате. Цели национальной политики в мирное время никогда не следует рассматривать в статистических рамках. Поскольку они являются основными и ценными целями, их нельзя достичь полностью и в чётких пределах, подобно конкретным военным задачам в ходе войны. Цели национальной политики в мирное время следует рассматривать скорее как направления действия, а не как физические цели.

Во-вторых, мы полностью правы и не должны испытывать чувства вины, добиваясь разрушения концепций, несовместимых в мире и стабильностью в мире, и замены их концепциями терпимости международного сотрудничества. Мы не обязаны просчитывать внутренние перемены, к которым может привести принятие подобных концепций в другой стране, равно как и не должны чувствовать ответственности за эти перемены. Если советские руководители решат, что растущее преобладание более прогрессивной концепции международных отношений несовместимо с существованием их внутренней власти в России, то это их ответственность, а не наша. Это дело их собственной совести и совести людей Советского Союза. Мы имеем не только моральное право, но и моральную обязанность трудится над повсеместным принятием достойных и дающих надежды концепций международной жизни. При этом мы имеем право не стесняться в средствах с точки зрения внутренних улучшений.

Мы не знаем наверняка, что успешное осуществление нами рассматриваемых целей приведет к распадению советской власти; ибо здесь нам неизвестен временной фактор.

Совершенно возможно, что под давлением времени и обстоятельств некоторые из первоначальных концепций коммунистического движения могут в России постепенно измениться, как это было в нашей стране с рядом первоначальных концепций американской революции.

Следовательно, мы имеем право полагать и публично заявлять, что нашей целью является предоставить русскому народу и правительству более прогрессивную концепцию международных отношений с помощью имеющихся в нашем распоряжении средств, и что мы при этом как правительство не занимаем никакой позиции в отношении к внутреннему положению в России.

В случае войны, очевидно, не возникнет вопросов такого характера. Если между нашей страной и Советским Союзом возникнет состояние войны, наше правительство вольно осуществлять свои основные цели любыми средствами по своему усмотрению и на любых условиях, которые оно может пожелать предъявить русской власти или русским властям в случае успешного осуществления военных операций. Будут ли эти условия включать свержение советской власти — это лишь вопрос целесообразности, который будет обсуждаться ниже.