Затем встаёт вопрос советского мифа и идеологического авторитета, которым советское правительство сейчас пользуется среди людей за пределами нынешней спутниковой зоны. Конечно же, в первую очередь этот вопрос будет зависеть от того, сохранит ли нынешняя Всесоюзная коммунистическая партия свой авторитет над какой-либо частью нынешней советской территории после следующей войны. Мы уже видели, что не можем исключать эту возможность. Если авторитет коммунистов исчезнет, это вопрос автоматически разрешится. Однако, следует предположить, что в любом случае сам неудачный исход войны с советской точки зрения вероятно нанесёт решительный удар по этой форме проецирования советской власти и влияния.

Как бы то ни было, мы не должны ничего предоставлять воле случая; и, естественно, следует считать, что одной из наших основных военных целей в отношении России должно быть основательное разрушение структуры отношений, посредством которых лидеры Всесоюзной коммунистической партии имеют моральную и дисциплинарную власть над отдельными гражданами или группами граждан в странах, не находящихся под коммунистическим контролем.

— Изменение русских концепций международных отношений

Наша следующая проблема снова касается концепций, которые будут определять русскую политику после войны. Насколько мы можем быть уверены, что впредь русская политика будет вестись по направлениям, максимально близким к тем, что были признаны нами выше желательными? Вот суть проблемы наших военных целей в отношении России; и её нельзя недооценивать.

В первую очередь, это проблема будущего советской власти, то есть власти коммунистической партии в Советском Союзе. Это чрезвычайно затруднительный вопрос. На него нет простого ответа. Мы видели, что, если мы будем приветствовать, и даже стремиться к полному разрушению и исчезновению советской власти, мы не можем быть полностью уверены, что достигнем этого. Следовательно, мы можем рассматривать это как задачу-максимум, а не минимум. Тогда, если предположить, что на части советской территории может оказаться целесообразным существование советской власти по завершении военных действий, какого будет наше отношение к ней? Согласимся ли мы вообще поддерживать с ней отношения? А если да, то какие условия нам следует установить?

Прежде всего, мы должны признать как заранее принятое решение то, что нам не следует заключать полномасштабное мирное соглашение и/или устанавливать регулярные дипломатические отношения с любым режимом в России, возглавляемым кем-либо из нынешних советских лидеров или людей, разделяющих их образ мыслей. За последние пятнадцать лет мы уже имели печальный опыт попыток действовать так, будто с таким режимом возможны нормальные отношения; и, если мы будем вынуждены прибегнуть к войне, чтобы защититься от последствий их политики и действий, наша общественность вряд ли простит советских лидеров за подобное развитие событий или возобновит попытки нормального сотрудничества.