Аркас решил было, что спасителя зверей не устроило предложение, но вскоре стало ясно, что Просвещенный гнал вовсе не пришельцев. Животные в панике бросались врассыпную, оставляя на скамьях размазанный кал, клочья шерсти и насмерть раздавленную мелюзгу. Они толклись и кричали, пока их вечный друг пикировал и плевался от ненависти.

Наконец, последний крольчонок юркнул за ворота.

— Возможно, — злобно повторил Просвещенный. — Возможно, твой демиург — профан. По-твоему я приму всякого человека, как единственного мессию? Возможно, трусы и недалекие, вроде Графомании, лижут пятки самозванца. Но я не потерплю пустых обещаний. Если демиург хочет выбраться из нашего мира, то ему придется жертвовать. Ему придется сражаться! И слушать.

Просвещенный одержимо засмеялся, брызгая зеленым.

— Слушать что? — спросил Аркас неприязненно.

— Историю о том, как мы уничтожили наше будущее! — счастливо заорал Просвещенный.

Он взмыл вверх и пропал, оставив лишь планирующие обрывки салата.

— О, как мне это надоело, — пробубнил Аркас в сцепленные ладони. — Кода я уже попаду в мир, где не будет так холодно и так претенциозно?! Хоть кто-то здесь умеет сообщать хорошие новости, а не рассказывать, с надрывом, «как мы уничтожили наше будущее»! Меня уже тошнит от всего этого! От этого безумия, которое зреет тут. Люди, что, настолько растлили сами себя, что не найдется одного-единственного уголка в этой проклятой вселенной, где я мог бы хоть на секунду! Хоть на одну гребанную секунду! Увидеть что-то хорошее! А-а-а-а!

Он еще немного покричал. Потом пнул скамью. Встал и походил взад-вперед, глубоко дыша. Не выдержал, и снова принялся пинать скрипящее дерево. Схватил подсвечник и расколотил его навершие, потушив свечи.

— Мне жаль, что тебе пришлось столкнутся с этим, — произнес Роман, боязливо отстраняясь. — Но, что-то мне подсказывает, — ты увидел только вершину.

— Айсберга? — подхватил Аркас, выбросив подсвечник. — Да, я знаю. Я бы давно разбил голову о камни! Прыгнул бы в какую-нибудь ядовитую концепцию! Прямо в башмаках. Если б не верил, что в этом есть какой-то смысл. Во всех этих испытаниях. Даже в бреду можно искать нить. Я вроде бы нащупал ее. Но она тонка и постоянно обрывается.

— Расскажи.

— Не могу. Не знаю. Одиночество ключ ко всему. Может быть с ним не надо бороться.

Роман выглядел обеспокоенным и скептичным.

— То есть как это… — прошептал он. — Ты ведь сам говорил…

— Мой дорогой Роман! — вскричал Аркас. — Если есть хоть что-то, в чем я уверен, то это вот что: скорее Шок отскребет от себя засохший кал, чем я приму чью-нибудь сторону в этой заварухе! Я не верю никому! Никому!