Что ж теперь будет-то? Нет ответа, да и не может быть. Но что-то произойдет, тут можно не сомневаться.

В два часа я был уже дома. Надо бы срочно успокоиться. Принять теплую ванну, выпить чашечку горячего шоколада, проглотить феназепам…

Говорят, что человек в состоянии тревожного расстройства серьезной степени тяжести практически утрачивает контроль над собственным существованием. В современном мире механизм определения опасности и поиска возможности принятия оптимальных решений в экстренных ситуациях дает сбой.

Только утром я направился в местное управление внутренних дел, где и рассказал ментам все как есть, честно и откровенно. Поэтому нет ничего удивительного, что сразу, как только заявление проверили, меня задержали. Оказалось, что Романа никто не хватился и только приехавшие по моей наводке оперативники обнаружили труп. Как в кино, мне разрешили один звонок. Поскольку телефон адвоката я помнил наизусть, особых проблем с вызовом защитника, вернее – защитницы, не возникло… Короче, отвели меня прямиком в КПЗ.

Обычная камера при отделении полиции. Время пребывания – от нескольких часов до десятка дней. Половину помещения занимали сколоченные из досок нары, у стены что-то вроде большого плинтуса – это вместо подушек для голов. Воняло хлоркой и немытыми телами. Дверь железная, в полу забетонированный стальной штырь – дабы упомянутая дверь открывалась только для одного человека. Штырь заканчивался круглой железной шишкой – это чтобы никто не напоролся. Стены, нары и вообще все, густо покрашено масляной краской в какой-то противный голубовато-синий цвет, как в школе. Все в неприличных рисунках и надписях. Так, кроме всего прочего, какой-то неудачливый стихоплет-графоман накарябал на стене крупными буквами:

Мы обжигались мнимою метлою,

Мы объедались творческой листвой,

Мы ограждались догмой расписною,

Сим осушая комплекс горя свой…

Да, тут, конечно, не тюрьма, но уже к тому близко, и теперь это помещение звали иначе, не КПЗ, а ИВС – изолятор временного содержания. Сидели тут и хулиганы-десятисуточники, и несанкционированные митингующие, и случайные задержанные, попавшие до кучи и по недоразумению. Был даже какой-то хилый «ботаник», в одиночку собиравший подписи за легализацию марихуаны. Говорят, есть в Москве и специальные ИВС, например, на Петровке. Там и условия получше, и сотрудники профессиональнее, да и работают быстрее. Правда, контингент посерьезнее и сидит обычно подольше.