— Да уж, ничего не меняется. Что у вас сегодня стряслось, Максим?
— Ничего особенного. Как обычно пришлось спасать мир, а мой белый конь в отпуске. Да, и вы просто еще не в курсе, что это место ждут большие перемены.
Не особо впечатлявшийся лектор флегматично приподнял брови и перевел взгляд на меня.
— Диана?
— Простите. — Я пристыженно опустила глаза.
— Ладно, садитесь на места. Лисавин, — продолжилась перекличка. — Ломаков.
Мое сердце на секунду запнулось, пропустив удар. Обычно в этом месте находилась другая фамилия — моего друга, но сегодня его с нами не было. После случившегося, он выбыл. Тихо и ни с кем не прощаясь. С тех пор я о нем ничего не слышала, но благодаря Пашке, научилась отпускать. Не только из своей жизни, но и из сердца.
И да, я все еще верю в людей. Каждый раз, вспоминая о друге, желаю ему добра и надеюсь, он все-таки отыскал среди темноты ту самую, верную дорогу.
Стараясь не привлекать внимание, мы с Максом поднимались по ступенькам аудитории.
— Слушанье по делу Ахмета на завтра назначили, — шепнул он.
Ахмета задержали для дачи показаний в той же кутерьме, что и нас с Виктором. Шутка ли, но в пылу потасовки, он привлек внимание одной из полицейских собак и при обыске у него обнаружили пятнадцать таблеток экстази, а после, в машине, еще полсотни.
Когда Виктор узнал, зашелся таким истерическим смехом, что даже мне стало жутко.
— Как и всегда, он откупится, — минут через пятнадцать, успокоившись, прокашлялся Северов. Он два года собирал доказательства, что именно люди Ахмета толкали в Академии легкие наркотики, а тот в итоге попался сам. И боюсь, эта история еще не окончена.
— Вон там свободно, — пихнул меня локтем Макс. — Эй, подвинься.
— Ну надо же, у нас что, новенький? — произнес лектор. — Забавно. Северова.
— Макс, ты мне ногу сейчас отдавишь, — прошипела я.
— Северова! — чуть громче повторил лектор.
Я обернулась и, вдруг полностью осознав, озарилась самой яркой улыбкой. Солнце, как его не переименовывай, все равно рвалось наружу.
— Здесь!
Приспустив очки, профессор спросил: