Читая же теперь свое Открытое Письмо, я был потрясен. Если бы его тогда опубликовали!…

Теперь-то я понимаю, что тогда это было нереально абсолютно. Им действительно было НА ВСЕ НАПЛЕВАТЬ. Кроме своего тухлого благополучия, разумеется. Они только и могли, что производить всяческие «постановления» и «решения», которые и не думали выполнять. Это – «высшие власти». А «низшие», то есть «специалисты» – тем более. Как рвались к «материальной обеспеченности» члены Союза Писателей, как хватались они за малейшую возможность «улучшить свое материальное положение» – бесконечные оплачиваемые бюллетени, дачные участки, квартиры, «секретарские» оклады, заграничные командировки и прочая, прочая!… Какая литература? Какая «совесть нации»? О чем вы?

Это потом, позже, ТЕПЕРЬ, я прочитал изданный «Дневник» одного из уважаемых мною «советских» писателей Юрия Нагибина, жившего и творившего в то же время. Это потом – теперь! – я увидел в этой посмертной Книге его такие строки:

«…Мне даже известности перестает хотеться. Зачем надо, чтобы меня знало большее число тупых изолгавшихся сволочей? (1968 г.)

…Преторианцы (здесь он имеет в виду руководство Союза Писателей и их любимцев – Ю.А.) обнаглели и охамели до последней степени. Они забрали себе всю бумагу, весь шрифт, всю типографскую краску и весь ледерин, забрали все зарубежные поездки, все санаторные путевки, все автомобили, все похвалы, все премии и все должности. Литературные Безбородки грозно резвятся на фоне всеобщей подавленности и оскудения. Мотаются с блядями по Европе, к перу прикасаются только для того, чтобы подписать чужие рукописи, на работу (руководящую) не являются, переложив все свои обязанности на крепкие плечи наглых помощников и консультантов, устраивают какие-то сокрушительные пикники, называя их выездными пленумами Секретариата СП, где вино льется рекой и режут на шашлыки последних баранов; путешествуют на самолетах, машинах, пароходах, поездах, аэросанях, вертолетах, лошадях, ослах, мулах, верблюдах и слонах. Объедаются и опиваются, а после отлеживаются в привилегированных госпиталях и отрезвителях. И снова пиры, юбилеи, тосты, все новые и новые наспех придуманные должности, награды. Вакханалия, Валтасаров пир, и никто не боится, что запылают пророческие огненные письмена, предвещающие конец этому распаду. Нет, они уверены, что это навсегда… Отчетливо формируется новый класс… (1973 г.)

…На этом паршивом приеме стало до конца видно: наше общество четко поделилось на две части – начальство и все остальные. Последним отказано даже в той видимости уважения, какое в послесталинские времена – по первому испугу – считалось обязательной принадлежностью восстановленной демократии… (1975 г.)