— Ах, это вы? — отозвался мистер Свивеллер. — Здравствуйте, как поживаете?

— А как поживает Дик? — в свою очередь спросил Квилп. — Как чувствуют себя сливки блистательного племени писцов, а?

— Кисловато, сэр, — ответил мистер Свивеллер. — По правде говоря, они начинают смахивать на простоквашу.

— Что случилось? — спросил карлик, подходя к столу. — Неужто Салли оказалась злюкой? «Много есть девиц прекрасных, но такой, как…» [69]Верно, Дик?

— Верно, — согласился мистер Свивеллер, с чрезвычайно серьезным видом принимаясь за еду. — Таких больше нет. Салли Б. — это сфинкс во всем, что касается личной жизни.

— Вы не в духе, — продолжал Квилп, пододвигая себе стул. — Что же все-таки случилось?

— Юриспруденция мне не по нутру, — ответил Дик. — Сухая материя, и к тому же требует слишком строгого уединения. Думаю, не пора ли удирать.

— Ну-ну-ну! — воскликнул карлик. — Куда это вы удерете, Дик?

— Сам еще не знаю, — ответил мистер Свивеллер. — Вероятно, по направлению к Хайгету. Может быть, колокола прозвонят мне: «Вернись, вернись, Свивеллер, лорд-мэр Лондона!» Виттингтона ведь тоже звали Дик. Жаль только, что кошки уж очень расплодились. [70]

Квилп смотрел на своего собеседника, комически подняв брови, и терпеливо ждал дальнейших объяснений, но мистер Свивеллер, по-видимому, не спешил вдаваться в них. Он не проронил больше ни слова, пока не съел всего обеда, потом отодвинул тарелку, откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и устремил сокрушенный взгляд на очаг, где сами по себе дымились сигарные окурки, распространяя вокруг приятное благоухание.

— Не хотите ли отведать пирога? — спросил Дик, поворачиваясь, наконец, к карлику. — Сделайте одолжение, тем более что он вашей стряпни.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился Квилп. Вместо ответа мистер Свивеллер вынул из кармана маленький, сильно просаленный сверток, медленно развернул его и показал Квилпу кусок пирога с изюмом и с сахарной глазурью дюйма в полтора толщиной — на вид совершенно несъедобный.

— Как по-вашему, что это такое? — спросил мистер Свивеллер.

— Похоже на свадебный пирог, — ответил карлик, ухмыляясь во весь рот.

— А с чьей свадьбы? — продолжал мистер Свивеллер, с ужасающим спокойствием потирая пирогом кончик носа. — Чей это пирог?

— Неужели?..

— Да, — сказал Дик. — Тот самый. Можете не произносить это имя вслух. Такого имени больше не существует. Теперь она зовется Чеггс, Софи Чеггс. Мною страсти не играли, я не знал тоски, печали, но узнавши Чеггс Софию, я склонил смиренно выю. [71]

Приспособив экспромтом популярную песенку к печальным обстоятельствам своей жизни и таким образом отведя душу, мистер Свивеллер снова завернул кусок пирога в бумагу, сплющил его между ладонями, сунул ближе к сердцу, застегнул куртку на все пуговицы и скрестил руки на груди.