— Вот этого ученика, Мартон, зовут Джон Оуэн, говорил бакалавр. — Способный мальчик, сэр, правдивый, честный, но ветрогон, шалун, сорвиголова, каких свет не видал. Этот мальчик, уважаемый сэр, так и норовит сломать себе шею и лишить своих родителей сына — их главной утехи в жизни. Но, между нами говоря, когда школьники будут играть в зайцы и собаки и вы увидите, как он прыгает через изгороди и канаву возле дорожного столба и спускается по скату каменоломни, это зрелище навсегда останется у вас в памяти. Оно просто бесподобно!

Отчитав Джона Оуэна хоть и шепотом, но так, что тот все слышал, бакалавр взялся за другого мальчика.

— Теперь, сэр, обратите внимание вон на того ученика, — продолжал он. — Это Ричард Эванс, сэр. Способности просто поразительные, память отличная, быстро все усваивает, а кроме того, наделен прекрасным голосом и слухом — он у нас лучше всех поет псалмы. Тем не менее, сэр, мальчик этот плохо кончит и умрет не своей смертью. Он всегда клюет носом на проповедях. Впрочем, если говорить по совести, мистер Мартон, со мной случалось то же самое в его годы, и я ничего не мог с собой поделать — видно, все зависит от натуры.

Многообещающий ученик выслушал эти суровые попреки, и после него настала очередь следующего.

— Но если уж говорить о пагубных примерах, — про должал бакалавр, — если указывать на мальчиков, которые должны служить предостережением и пугалом для своих товарищей, — то обратите внимание вон на того юношу и отнеситесь к нему со всей строгостью. Вон он, сэр, вон тот белокурый, с голубыми глазами… Если бы вы знали, как он плавает, сэр, как ныряет! Бог ты мой! Этот ученик, сэр, совершил однажды безумный поступок — бросился одетый в реку в том месте, где глубина не меньше восемнадцати футов, и вытащил собачонку нищего слепца, которая шла ко дну, потому что на ней была тяжелая цепь с ошейником. А ее хозяин стоял тут же на берегу и, ломая руки, оплакивал своего верного друга и поводыря. Я как только узнал об этом, так сразу же послал мальчугану две гинеи, разумеется, тайком, сэр, — добавил бакалавр громким шепотом. — Только, ради бога, не проговоритесь! Он понятия не имеет, что эти деньги от меня.

Когда с третьим преступником было покончено, бакалавр перешел к четвертому, пятому и так перебрал всю шеренгу, с особой язвительностью отмечая те черты характера мальчиков, очевидно с целью их обуздания, которые казались ему всего милее и были несомненно плодом его уроков и личного примера. Убежденный, что выказанная им строгость повергла школьников в уныние, он сунул им какую-то мелочь и отпустил с миром, напоследок велев расходиться по домам чинно, не скакать, не драться и с дороги никуда не сворачивать, а сам тут же признался учителю внятным шепотом, что в их годы ему не удалось бы выполнить такой приказ, даже если б от этого зависела его жизнь.