Как-то днем, когда Нелл сидела на своем обычном месте в церкви, погруженная в чтение, этот малыш прибежал туда весь в слезах, положил ей руки на плечи, минуту пристально смотрел на нее, потом вдруг порывисто обнял за шею.

— Что с тобой? — спросила Нелл, гладя его по голове. — Что случилось?

— Она еще не такая! — крикнул мальчик и прижался к ней еще теснее. — Не такая! Нет, нет!

Девочка с изумлением посмотрела на него, откинула ему волосы со лба и, целуя, спросила, что все это значит.

— Не уходи к ним, Нелли! — взмолился мальчик. Их никто не видит. Они не могут ни поиграть, ни поговорить с нами. — Оставайся такой, как есть! Такая ты лучше!

— Я не понимаю тебя, — сказала девочка. — Объясни.

— Все говорят, — начал он, заглядывая ей в глаза, — будто ты станешь ангелом, прежде чем птицы опять запоют весной. Скажи! Ведь это неправда! Нелл, не уходи от нас! Я знаю, там, на небе, так светло, но все равно, не уходи, не уходи туда!

Девочка поникла головой и закрыла лицо руками.

— Она сама не хочет! — сквозь слезы радостно воскликнул мальчик. — Ты никуда не уйдешь! Ты же знаешь, как мы будем жалеть тебя! Скажи, что останешься с нами, Нелл! Скажи, скажи!

Он молитвенно сложил руки и опустился перед ней на колени.

— Посмотри на меня, Нелл! Скажи, что не уйдешь! Тогда я буду знать, что это все неправда, и перестану плакать. Скажи «да», Нелл!

Но голова девочки была по-прежнему опущена, лицо закрыто ладонями — она молчала… слышались только ее рыдания.

— Добрые ангелы будут рады, что ты не ушла к ним, а осталась среди нас, — снова заговорил мальчик, пытаясь завладеть ее руками. — Вилли ушел туда, но он никогда бы так не сделал, если б знал, как мне скучно без него в нашей кроватке.

И все же девочка не могла вымолвить ни слова ему в ответ и плакала так, будто сердце у нее разрывалось на части.

— Зачем тебе уходить, Нелл? Ты же сама будешь горевать, когда услышишь, что мы плачем здесь. Все говорят, будто Вилли теперь на небе и будто там вечное лето, но я-то знаю, как ему грустно, когда я ложусь на его могилку, а он не может поцеловать меня. Если ты все-таки уйдешь, Нелл, — он прижался к ней щекой и погладил ее по лицу, — будь ласкова с ним, ради меня. Скажи ему, что я люблю его по-прежнему, скажи, как я любил тебя. И если вам будет хорошо там вдвоем, я постараюсь не плакать и никогда ничем не огорчу вас.

Наконец он отвел ее руки от лица и обвил ими свою шею. Наступило молчание, оба они плакали; но вот Нелл улыбнулась ему и тихим, мягким голосом сказала, что никуда не уйдет и останется его другом, до тех пор пока господь позволит им быть вместе. Он радостно захлопал в ладоши, повторяя: «Спасибо, спасибо, Нелл!» — и когда она попросила его молчать о том, что произошло между ними, твердо пообещал никому ничего не рассказывать.