Труп Квилпа нашли только спустя несколько дней, и дознание производилось недалеко от того места, где волны выбросили его на берег. Общее мнение было таково, что он утопился; а поскольку обстоятельства его смерти не противоречили этому, судебный следователь вынес соответствующий вердикт, и карлика ведено было зарыть в землю да перекрестке двух дорог, вбив ему кол в сердце.

Потом рассказывали, будто бы эта мрачная варварская церемония так и не состоялась и будто останки тайком выдали Тому Скотту. Но тут опять не знаешь, кому верить, кому нет, потому что ходили и такие слухи, будто глухой полночью Том откопал труп и перенес его в другое место, по указанию вдовы карлика. Впрочем, обе эти версии, вероятно, породил тот факт, что Том, как ни странно, горько плакал во время следствия и даже выразил явное желание наброситься на следователя с кулаками, а когда его схватили и вывели, немедленно затемнил единственное окно судебной камеры, став вверх тормашками на наружный подоконник. Однако бдительный и весьма ловкий сторож не замедлил придать ему нормальное положение.

Очутившись после смерти хозяина на улице, Том Скотт решил ходить по ней вверх ногами и стал зарабатывать себе на хлеб всевозможными акробатическими фокусами. Английское происхождение сильно мешало ему на данном поприще (несмотря на то, что это искусство у нас в большой чести). Пораскинув мозгами, он принял имя и фамилию одного знакомого итальянского мальчишки, который торговал гипсовыми фигурками вразнос, и с тех пор кувыркается с неизменным успехом, при большом скоплении публики.

Маленькая миссис Квилп так и не простила себе предательства, камнем лежавшего на ее совести, и, вспоминая о нем, каждый раз обливалась жгучими слезами. Родных у Квилпа не было, и она разбогатела после его смерти. Он не оставил завещания, а если бы оставил, то, вероятно, пустил бы ее по миру. Выйдя замуж в первый раз по настоянию своей матушки, миссис Квилп решила при вторичном выборе супруга руководствоваться только собственным вкусом. Выбор ее пал на вполне благообразного молодого человека, а так как он поставил непременным условием, чтобы миссис Джинивин отделилась от них и перешла на положение пенсионерки, супруги ссорились не больше, чем это полагается в каждой добропорядочной семье, и жили мирно и весело на деньги карлика.

У мистера и миссис Гарленд и у мистера Авеля все шло по-старому (если не считать одного события, но об этом речь ниже). С течением времени последний стал компаньоном своего друга мистера Уизердена, и этот важный шаг в жизни мистера Авеля был отмечен званым обедом, балом и прочими роскошествами. На балу среди приглашенных оказалась одна на редкость застенчивая девица, в которую мистер Авель и влюбился. Как это случилось, каким образом выяснилось, кто из них первый сделал это открытие и сообщил о нем другому — бог ведает! Скажем только одно: вскоре они поженились. А о том, что счастливее их не было никого на свете и что они вполне заслужили такое счастье, и говорить не стоит, это само собой разумеется. Они вырастили большую семью, — и мы сообщаем об этом с особенным удовольствием, так как чем больше будет на свете хороших, добрых людей, тем пышнее расцветет аристократия — аристократия духа и сердца! А это прямая выгода для всего человечества.