Конечно, я понятия не имела, откуда и как здесь взялся мой муж. Но не могла не узнать его.

По-видимому, после той схватки Роджер не погиб, а захватил тело врага, но при этом потерял память.

Так появился на свет Родвер Гайнорис – душа Роджера Сайорина в теле его противника – самборийского мага Гадора Акрейга.

Об этом несложно было догадаться. Детали сам расскажет… если выживет.

Если выживет! Вспомнилось, как я только что шептала ему: «Только выживи, только выживи!» – и вливала в него свои силы.

Я вливала их и сейчас, но все было без толку. Родвер умирал не от того, что потратил слишком много магии, а из-за непонятных процессов в разуме, активировавшихся от воздействия дракона.

Роняя слезы счастья и боли одновременно, я склонилась над ним:

– Роджер… Родвер… Милый, я не дам тебе уйти! Скажи, что мне сделать?! Должен быть способ!

Он уже не говорил, лишь отрицательно поводил глазами, грустно улыбаясь. Мол, ничего, любимая, тут ничего не сделать.

Мой любимый мужчина – неважно кто, Роджер или Родвер, это ведь одна и та же душа – смотрел на меня, как в последний раз. Вернее, он и был уверен, что этот раз – последний.

Это я, глупая и упрямая, не могла смириться, что обрела его в полной мере и сразу должна потерять снова. А он, наверно, мог бы ментально передать мне свою историю, объяснить. Но он не тратил на это время. Он любовался мной, пока его глаза еще могли видеть.

И признавался мне в любви, окутывал любовью и своей безбрежной нежностью. А на что еще потратить последние минуты жизни, говорили его глаза и улыбались уголками век – он и сейчас пытался утешить меня.

– Да нет же… – охрипшим голосом прошептала я. Склонилась и мягко коснулась губами его остывающих губ. Легко, но исступленно, отчаянно.

В сказках все эти спящие красавцы и красавицы всегда просыпаются от поцелуя!

Только мы были не в сказке. И я, опять же, не принцесса, а ректор. И Родвер-Роджер – не принц, а дракон в человеческом теле. Всего лишь дракон…

Поцелуй не помог. Напротив, Родвер лишь закрыл глаза. Я судорожно потянулась к его шее, нащупала жилку. Нет, он еще был жив. Немного, совсем чуть-чуть жизни в нем еще сохранялось.

Жилка билась. И грудь слабо, но вздымалась от дыхания. С трудом он снова открыл глаза – но лишь для того, чтобы я поняла: он уже далеко.

Уходит, удаляется и прощается, глядя на меня с границы между миром живых и миром ушедших.

– Бар, миленький, ну ты все видишь! Что нам делать, Бар?! – закричала я мысленно.

– Знаю, – сосредоточенно ответил дракон. – Я думаю.