Но жестокость неистребима. Как и предвиделось, великий союз богов и людей сам разорвал себя на части. Мифы и легенды обернулись Хаосом. Тьма затопила Владения. Блаженство, царившее прежде, сменилось истязаниями, рабством и страхом. Зигмар, отвращённый такой судьбой Владений Смертных, повернулся к ним спиной. Он устремил неотрывный взор на останки мира, который был утрачен им давным-давно, и раздумывал над его обугленным ядром в бесконечном поиске знака надежды. И наконец, в тёмном пылу своей ярости, богу привиделось нечто изумительное. Он вообразил оружие, рождённое в небесах. Маяк, достаточно мощный, чтобы пронзить бесконечную ночь. Войско, высеченное из всего, что он утратил.

Зигмар обратил своих умельцев к работе, и они трудились многие годы, пытаясь обуздать силу звёзд. Когда великая работа Зигмара приблизилась к завершению, он вернулся обратно во Владения, и узрел, что власть Хаоса там стала едва ли не безграничной. Час возмездия настал. И наконец, сверкая молниями на своём челе, бог выступил вперёд, чтобы высвободить своё творение.

Настала Эпоха Зигмара.

Пролог

Пролог

Один за другим, огни начали угасать. На какой-то миг они вспыхивали ярко, словно жертвенная свеча, разожжённая дыханием, а затем, моргнув, гасли в небытие. Они скрывались с глаз по всем Сумеркам, и над морем расползалась пелена, подвижная и непроницаемая, поглощающая всё.

— Что это? — прошептал Велигер. Он стоял на самом верхнем ребре Выдающегося двенадцатого, положив локоть на оголовье косы и высунув голову из-за зубцов стены. За десятилетия, проведённые на стенах ему никогда ещё не приходилось видеть ничего подобного. — Там лорд Саморин, — прошептал он, когда в нескольких лигах ярче запульсировал Выдающийся шестой, его напоминающий раковину корпус на миг осветил волны, прежде чем храм снова исчез из виду, добавив ещё один омут тьмы к растущей пустоте. Но до того как свет потух, что-то мелькнуло над Вечерним приливом. Что-то, напоминавшее паутинку, трепещущую на ветру. — Дождь? — сам себе задал вопрос Велигер, однако в том, как тот вспыхивал и рикошетил, было что-то странное.

На Велигере была форма Могильного покрова — толстый плащ из блестящих белых перьев, застёгнутый на шее железной брошью-черепом и ниспадающий на пластины лакированного чёрного доспеха. Он плотнее запахнул его, когда ветер добрался до него, даже ещё более холодный, чем обычно, стиснувший грудь и перехвативший дыхание.

— А вот и лорд Офион, — проговорил стоящий с ним рядом, когда внезапно вспыхнул другой храм. Мераспис носил ту же форму, что и Велигер. Кроме того, он был экипирован косой и длинным, напоминающим перо щитом. Как и у Велигера его лицо было измождённым, кожа — бледной, а голова — безволосой, но он был старше, его лоб разрезали морщины, и он постоянно хмурился.