— Они до сих скорбят, — усмехнулся брюнет и поднял свой взгляд.
Неожиданно она протянула руку, и кончики её пальцев коснулись самого свежего ожога. Егор небрежно посмотрел на то, как она аккуратно его обводит ноготком. Он сделал это в тот день, когда впервые взял Муху силой. В этом самом доме.
Дани заметила, как напряглись его плечи. Как заиграли желваки, и прищурились тёмные глаза.
— Я не виню тебя, — прошептала, боясь обжечься собственными словами.
Что она творит?
Его пронзительный взгляд проникал сквозь кожу. Он смотрел долго. Не моргая и не выдавая своих эмоций.
— Откуда твой шрам на губе? — точно так же поднял руку, чтобы прикоснуться к ней.
— Это мелочь, — нахмурилась. Но позволила его большому пальцу пройтись по нижней губе.
Это действительно мелочь. Просто несчастный случай.
— И всё же, — кажется, миг его откровений подошёл к концу.
— Неудачное приземление, — чувствуя, что вновь поддаётся его гипнозу. Дышит через раз, пропуская через себя каждое незначительное движение, — стол... он раньше стоял рядом с кроватью. Я валилась с ног и промахнулась... рассекла губы.
Казалось, что это звучит слишком нелепо...
— Хорошо, что не глаз, — скупая улыбка украсила мужские губы.
На кончике её языка вертелось слишком много вопросов. Они роём пчёл создавали в голове самый настоящий хаос.
— Почему ты не рассказал родителям? Почему они не знают? — Дани действительно не понимала. В голове не укладывалось. Почему?! Десятки "почему" и ужас, оседающий на коже.
— Ты знаешь почему, — он снова налил себе воды и, выпив половину, протянул стакан Даниэле, — сама говорила: я трус.