— Они до сих скорбят, — усмехнулся брюнет и поднял свой взгляд.

Не смотри так. Чёрт, Муха... меньше всего я хочу видеть эту херову жалость в твоих глазах. Я говорю это не для того, чтобы вызвать твоё сочувствие!

Неожиданно она протянула руку, и кончики её пальцев коснулись самого свежего ожога. Егор небрежно посмотрел на то, как она аккуратно его обводит ноготком. Он сделал это в тот день, когда впервые взял Муху силой. В этом самом доме.

Дани заметила, как напряглись его плечи. Как заиграли желваки, и прищурились тёмные глаза.

— Я не виню тебя, — прошептала, боясь обжечься собственными словами.

Что она творит?

Дани, остановись... ты не должна с ним сближаться. Что. Ты. Делаешь?

Его пронзительный взгляд проникал сквозь кожу. Он смотрел долго. Не моргая и не выдавая своих эмоций.

— Откуда твой шрам на губе? — точно так же поднял руку, чтобы прикоснуться к ней.

— Это мелочь, — нахмурилась. Но позволила его большому пальцу пройтись по нижней губе.

Это действительно мелочь. Просто несчастный случай.

— И всё же, — кажется, миг его откровений подошёл к концу.

— Неудачное приземление, — чувствуя, что вновь поддаётся его гипнозу. Дышит через раз, пропуская через себя каждое незначительное движение, — стол... он раньше стоял рядом с кроватью. Я валилась с ног и промахнулась... рассекла губы.

Казалось, что это звучит слишком нелепо...

— Хорошо, что не глаз, — скупая улыбка украсила мужские губы.

На кончике её языка вертелось слишком много вопросов. Они роём пчёл создавали в голове самый настоящий хаос.

— Почему ты не рассказал родителям? Почему они не знают? — Дани действительно не понимала. В голове не укладывалось. Почему?! Десятки "почему" и ужас, оседающий на коже.

— Ты знаешь почему, — он снова налил себе воды и, выпив половину, протянул стакан Даниэле, — сама говорила: я трус.