Тракторист подхватил Веру и поставил на гусеницу.

— Залезай в кабину. Вот сюда, прямо на сиденье становись. А вы туда, в угол, там ящик с инструментами стоит, садитесь на него, — говорил он, помогая мне взобраться на гусеницу.

Пока я усаживался в тесной кабине, тракторист успел впихнуть сюда шофера и самого Калугина.

— Во! — приговаривал он весело. — Ты, Иван, здоровый, выдержишь Дмитрия Михайловича. Ложитесь на его спину, Дмитрий Михайлович, а ты пригнись, пригнись. Вот так. А ты, Вера, на мою спину ложись. Мне только — чтобы рукам свободно было, — отодвинул он мои коленки. — Вот так!

— На твоей-то спине можно и вдвоем лежать, — пошутила Вера.

— Поехали! — проговорил он, и трактор, вздрогнув, тронулся с места.

Прямо передо мной качались две фигуры — одна над другой — шофера и Калугина. Слеза в слабом отблеске света я видел улыбающееся лицо тракториста и над ним лицо Веры, напряженно всматривающейся в переднее стекло.

— Дороги-то не видно… — проговорила она.

Тракторист ничего не ответил, а только улыбка еще больше обнажила его зубы.

«Неужели ему в самом деле весело? — подумал я. — Пожилой ведь человек…»

Трактор грохотал, качался, и казалось, будто мы мчимся с необыкновенной скоростью. «Не свалиться бы только в кювет…»

— Доедем ли, Славка? — снова заговорила Вера.

«Что она его так называет, словно мальчика?»

Я взглянул на тракториста. Он почти касался, лбом ветрового стекла и улыбался, будто видел там кого-то знакомого. Руки его все время были в движении — он то тянул рычаг на себя, то вдруг резко отталкивал его и хватал другой. Казалось, он играет рычагами и игра эта забавляет его, он улыбается.

Я смотрел на тракториста и не мог оторваться: было в этой улыбке что-то наивно-детское, располагающее и вселяющее в душу бодрость и теплоту. И беда наша уже казалась не бедой, а игрой, шуткой: едем пять человек друг на дружке в кабине трактора — разве не интересно?

«Да он как будто не такой уж и пожилой», — подумал я, не сводя глаз с тракториста.

— Никак изба, Славка?

— Так приехали уже, — сказал он просто.

— Ну, а куда ж ты?

— Вон огонек горит, там, видать, не спят.