На часах ещё нет и десяти утра, а я уже сбежала с пар, чтобы валяться в кровати, в прокуренном «притоне» Ксавье. Тут не просто хорошо, тут есть лучший человек, которому и в голову не взбредёт сказать, что не ходить на пары — это плохо. Его тёплая, сильная рука гладит меня по волосам и делает это удивительно аккуратно, так что я борюсь с желанием свернуться рядом с ним калачиком и молча лежать, пока не наступит ночь, а может и конец жизни. Сопливо, но я отнюдь не про любовь, я про дружбу, а это почему-то зачастую расценивается фривольно, даже если вы с другом одного пола.

— Изучать бизнес не так плохо, просто ты станешь занудой, испортишь зрение и вкус в одежде, а я стану сексуальным доктором и буду трахать медсестёр в подсобках. Каждому по талантам! — жмёт плечами Ксавье, и только чудом успевает затушить сигарету, до того, как подушка приземляется ему прямо на лицо.

— Если ты будешь все время кого-то трахать, тебе самому понадобится доктор!

— Нет, дорогая! Я чист, как столетняя девственница! Во-первых: я ответственный пользователь своего тела, и сдаю анализы раз в три месяца. Во-вторых: я не трахаю абы кого, у меня в конце концов наметан глаз и хороший вкус! В-третьих: я тебя умоляю! Всё лечится!

Ксавье откидывает одеяло (слава богу в трусах, я до последнего сомневалась) и шлёпает босыми ногами по полу, лениво, по-кошачьи медленно идёт в сторону душа. Я отчётливо понимаю, что если сейчас же не встану, то просто усну. Нигде не спится так хорошо, как в кровати этого засранца. Порой, в минуту абсолютной бессонницы, так и хочется прыгнуть в “Кристину” и приехать сюда.

Я встаю и принимаюсь ходить по комнатам, открывая окна, чтобы хоть немного проветрить помещение. Достаю мусорный пакет и скидываю туда бутылки, опустошаю пепельницы и сминаю коробки от пиццы. Этот ритуал «очищения» — верный помощник в прочистке мозгов.

— Мне начать тебе платить за уборку? — Ксавье возвращается, и я спиной чувствую каждое его движение. Он яростно трёт волосы на голове полотенцем, при этом вокруг разлетаются капли воды и распространяется запах шампуня.

— Если хочешь. Я принимаю оплату едой или хорошей выпивкой! — вздыхаю я, доставая из-за кресла початую бутылку виски. — Это, кстати, нехорошая!

— Выделываешься?

— Могу себе позволить! — бросаю бутылку в раковину и тащу мусорный мешок ко входу. Ксавье и пальцем не шевелит. Не из лени, из чистого удовольствия наблюдать меня за работой.

— Как твоя очень важная учеба? — я знаю, что Ксавье совершенно не интересны такие подробности моей жизни, но он всегда задаёт этот вопрос, зарабатывая на всякий случай очки.