Светлый фон

Он впился Демьяну в глаза:

— Зачем ты продал свою душу Вольеторду?

— Чтобы…чтобы…спасти свою маму. — промямлил парень.

— Врешь! — рявкнул Амарант и сжал Демьяна за горло. — Тебя интересовало не спасение…тебя интересовало нечто другое…

Демьян молчал. Марк внимательно смотрел на старшего брата.

— Историю про мать ты выдумал, чтобы казаться перед остальными спасителем. Продал ты душу, чтобы при жизни разбогатеть и жить припеваючи, ничего для этого не делая и не стараясь. — шептал Амарант, внимательно смотря ему в глаза.

Марк ошеломленно раскрыл рот. Демьян сжал губы в тонкую линию.

— Я по твоим глазам это все вижу. — улыбнулся Амарант. — Но ты не думал, что, помимо Вольеторда, есть некто, куда сильней и куда властней?

Демьян молчал, виновато опустив глаза вниз.

— Прежде чем надеяться на силу темных духов, надо было самому попытаться разбогатеть… — довольно шептал Амарант. Тут он начал скользить своим пальцем по его скуле. — Я помню, как ты приставал к моей собственности. Как ты, чтобы выяснить мое имя, вцепился ей в десны.

Демьян бросил на меня быстрый взгляд. Пульсирующее от ужаса сердце начало стучать в моем горле.

— А я не потерплю, чтобы кто-то смог тронуть эту чудную прекрасную игрушку без моего разрешения.

Он резко взмахнул рукой. В моем горле застрял крик ужаса.

Обезглавленная голова Демьяна звонко рухнула на пол и покатилась по горячей плитке.

Горло горело от сжимающего вопиющего крика. Тело трясло и била крупная дрожь. Сердце с оглушительным звоном пронзило мою измученную грудь. А щупальца еще туже впились в мои запястья.

— Уберите этот мусор. Скоро вырастит новая голова. И я снова ее обезглавлю. И так до бесконечности. — с отвращением проговорил Амарант.

Марка трясло от ужаса.

— Мальчишку увезти. С ним будут разбираться черти.

Стражники, держащие Марка и обезглавленное тело Демьяна, взмыли вверх и скрылись в пучинах грозного красного неба. Голова Демьяна продолжала лежать, и эти стеклянные глаза впились прямо в меня.

Я чувствовала, что сейчас потеряю сознание…Ком, застрявший в горле, грозился вырваться на волю вместе с остальными внутренностями.