Вероятно, барона все-таки связывали с Кларой такие же отношения, как меня с Гердой. Иначе трудно было понять, почему он пришел в такую ярость.

Или он вообще не принимает Герду за живое существо?

Я больше не надеялся на победу своей девочки. Я мечтал только о том, чтобы это кровавое избиение кончилось как можно быстрее. Барон, однако, никуда не спешил. Он повернулся к гостям.

– А теперь, господа, – сказал он, – я объясню, что здесь происходит. Уже долгое время моя служба безопасности сообщала, что в мое окружение пытаются внедрить убийц. Мы не знали, кто это. И вот буквально несколько минут назад за нашим ужином мне сообщили, что убийцы среди нас.

По залу прошел недоверчивый ропот.

– Спокойно, господа. Все под контролем. В заговоре участвовали лица из моего окружения, которые пригласили сюда этого замечательного молодого вбойщика, – барон махнул страпоном в мою сторону, – вместе с его боевым роботом. Как вы уже поняли, биороботубийца и есть вот эта очаровательная барышня, плюющаяся сейчас кровью…

Барон подскочил к Герде и ударил ее страпоном по ребрам. Он теперь перемещался так быстро, что я даже не различал всех его движений. Видны были только их последствия. Бедная девочка согнулась от боли, но удержалась на ногах.

– В ее теле скрыт заряд биовзрывчатки, достаточный для того, чтобы уничтожить стоящего рядом человека. На взрывчатку была заменена часть мышц плеча и предплечья – именно поэтому она показывает такие средние результаты. Сердоболы не учли, что моей службе безопасности не составит никакого труда заблокировать взрыватель их бомбы. Можно было бы сдать бедняжку местным властям. Но я решил дать ей шанс на победу в честном бою.

Я подумал, что барон валяет дурака и на ходу изобретает историю, оправдывающую его садизм. Герда не могла… Она…

Барон поднял страпон и издевательски лизнул его своим синтетическим языком.

И в этот момент случилось невозможное. Моя девочка ударила барона ногой в пах. Барон опустил руку, заблокировав удар, но тут что-то произошло с телом Герды. Оно в прямом смысле вспыхнуло и задымилось, словно плоть загорелась под кожей: как будто ее мышцы стали одноразовым пороховым двигателем, сжигающим себя для последнего страшного усилия.

Сверкая и дымясь, моя девочка взмыла в воздух над Манделой де Ротшильдом и с невероятной, нечеловеческой скоростью и силой обрушила нейрострапон на аквариум его головы.

– Слава Добросуду!

Ее крик до сих пор стоит в моих ушах. А вслед за ним – незабываемая минута! – я услышал гонг, свидетельствующий о зафиксированном системой оргазме.