Потом я пошла в ванную за ватой и водой. Села рядом с Изри и аккуратно обмыла ему лицо, которое невозможно было узнать. Бровь и губа рассечены, нос сломан. Я заканчиваю смывать кровь, которая оказалась даже на груди, и наклеиваю пластырь на бровь.

– Надо бы швы наложить, – говорю я.

Он прижимает меня к себе, крепко обнимает.

– И так хорошо, – убеждает меня он.

Маню возвращается, когда Изри выходит из душа. Они располагаются в гостиной и некоторое время молчат.

– Тама, свари нам, пожалуйста, кофе, – просит Изри.

Я иду в кухню и приношу поднос с тремя чашками. Сажусь рядом с Изри, беру его распухшую руку в свою.

– Ты только подумай, – неожиданно говорит он. – Они хотели меня замочить у меня дома, вот же сволочи! В моем собственном доме!..

– В жизни бы не подумал, что этот идиот против тебя пойдет, – говорит Маню. – Как ты его убрал?

Я не даю Изри времени на ответ:

– Он меня трогал и… Из бросился на него… Обезоружил, они дрались… На столике лежал нож, и Изри воткнул его ему в горло…

Изри опускает глаза и чуть крепче сжимает мою ладонь.

Когда Маню уходит, уже десять утра. Несмотря ни на что, мы идем спать. Я плотнее закрываю ставни и ложусь рядом с тем, кого люблю. Но ни ему, ни мне не спится.

– Мне очень жаль, – говорит он негромко.

– Я никому не позволю причинить тебе боль. Потому что убить тебя – все равно что убить меня…

И вдруг меня охватывает безумное желание. Я раздеваюсь и ложусь на него. Я хочу, чтобы он вошел в меня, я никогда еще так этого не хотела. Как будто от этого зависит моя жизнь.

И впервые я чувствую невероятное удовольствие. Как будто мое тело пронизывает молния, мысли путаются. Я падаю на Изри, и мы долго лежим, прижавшись друг к другу.

А потом вместе крепко засыпаем.