– Сам сделай, – отвечаю я, не поднимая головы от книги.

– Что ты сказала?

Я смотрю на него:

– Я сказала, что ты уже большой и можешь сам приготовить себе кофе.

Он сжимает подлокотники кресла и бросает на меня убийственный взгляд:

– Не заговаривайся, Тама…

– А то что? Ты от меня тоже «не оставишь мокрого места»?

Он неожиданно кидается на меня, хватает за шею и сдергивает с кресла:

– Сбавь тон… Не нервируй меня, черт возьми…

Я смотрю ему прямо в глаза. Почему-то я его не боюсь. Стою и молчу. Тогда он меня отпускает и уходит в кухню. Я слышу, как шумит кофемашина, и зло улыбаюсь. Он выпил кофе, хлопнул входной дверью и исчез.

Как только он ушел, я надеваю пальто и беру сумочку. Дождь перестал, но тучи как будто вот-вот раздавят землю.

Навсегда раздавят.

Я прошла две улицы, села на остановке и стала ждать. Я еще никогда не ездила на автобусе, но выбора нет, потому что больница находится на другом конце города.

* * *

На обратном пути я сижу в автобусе и вытираю слезы. Мне удалось на несколько минут увидеть Тристана, вот и все. У него сотрясение мозга, сломаны челюсть и нос, голова полностью забинтована. Думаю, не все зубы на месте, но поскольку он не может открыть рот, точно я не знаю. Еще у него перелом правого запястья и, скорее всего, половины ребер. Медсестра сказала, что от одного из ударов у Тристана лопнула селезенка и он чуть не умер от внутреннего кровотечения.

Когда я его увидела, от ужаса у меня перехватило дыхание.

А у него в глазах появился животный страх.

Значит, он знает. Знает – то, что с ним произошло, случилось из-за меня.

Я села около кровати и погладила его по здоровой руке. Я попросила прощения, и он моргнул, сжав мою ладонь в своей.

– Вы были моим единственным другом, – добавила я. – Больше я не смогу приходить к вам, чтобы не подвергать вас опасности.