– Поворачивайся!

Я искал взглядом какое-нибудь оружие, в подвале стоял запах плесени и пыли. Палку или осколок стекла. Что-нибудь, чем можно было ударить того, кто считал меня своим сыном. Того, кто должен был, по идее, защищать меня от всех и вся.

Даркави связал мне руки и ноги и схватил за шею. Я думал, что у меня позвонки сломаются, так сильно он ее сжимал. Он бросил меня на землю, и я упал на живот. Потом он поставил мне ногу на спину, и я снова заорал. Даркави закурил свою вонючую самокрутку.

– Тебе вообще повезло, что ты в школу ходишь, ясно? – прогремел он. – Я приехал в эту дерьмовую страну, чтобы твоя жизнь стала лучше, чем моя! Я повредил на заводе ногу, я все потерял! У меня была собачья жизнь, а ты что? Хочешь, чтобы тебя из школы исключили? Да ты просто кусок говна, мне стыдно, что я твой отец!

– Я больше не буду, папа! – пропищал я детским голосом.

– Уж это точно! – сказал Даркави.

Он присел на корточки и прижег мне сигаретой затылок. Потом еще раз, в десяти сантиметрах ниже, потом еще, пока не прошелся по всему позвоночнику. Я так кричал, что был уверен – кто-нибудь меня да услышит. Тогда отец схватил какую-то старую тряпку и затолкал ее мне в рот.

– Хватит визжать, как девчонка! – рявкнул он. – Так ты никогда не станешь настоящим мужиком!

Он снова закурил и перевернул меня на спину. Начал прижигать грудь и живот. И еще ниже, несмотря на мою мольбу, которую заглушал кляп. Потом стал тушить сигареты мне о бедра, но остановился на уровне колен. Наверное, потому, что на физкультуре надо носить шорты, а он не желал, чтобы следы его пыток кто-нибудь разглядел.

Потом он сел на дряхлую табуретку, докурил сигарету и долго смотрел, как я плачу.

– Собачья жизнь, собачья, – повторял он. – И все из-за тебя… Если бы меня не женили на твоей чертовой матери и мне не надо было бы тебя кормить, у меня была бы распрекрасная жизнь!

Именно в этот момент я понял, до какой степени он меня ненавидит. Я был для него просто тяжелым грузом, который он за собой тащил.

Я испортил ему жизнь. И он в ответ портил жизнь мне.

Он затушил бычок и поднялся. Я молча молился, чтобы на этом все закончилось, чтобы он удовлетворился достигнутым. Но он обмотал мне шею электрическим проводом, конец которого закрепил за полками, и начал тянуть, чтобы оторвать меня от земли.

Эта сволочь хотела меня повесить.

Когда он остановился, я касался земли только пальцами ног.

– Повиси тут, подумай.

Он выключил свет и крепко запер дверь. Я попытался опуститься на всю ступню, но провод так натянулся, что я чуть не задохнулся.