Маню внимательно на меня смотрит:
– И какой ты делаешь вывод?
– Связалась с тем козлом… Черт, лучше бы я его тогда прикончил!
– Мы не знаем, где она, не знаем, почему ушла, – отвечает Маню. – Может быть, у нее возникли проблемы с Грегом.
Я качаю головой.
– Из, повторяю, эта девочка любит тебя. Так тебя никто никогда не любил. Поэтому не суди ее, пока не услышишь ее версию.
– Я попросил Тармони связаться с Хамедом.
– Что? Мог бы у меня спросить, нет?
– Надо отсюда выбираться, черт!
– Хамеду нельзя доверять… Вот дерьмо! Ты совсем спятил?
Ответа и не требуется. Да, я схожу с ума. Да, я готов разбить голову об стену, лишь бы перестать мучиться.
– Если она с ним, я его убью… Обоих убью.
Маню в ярости смотрит на меня. Потом поднимается и отходит.
Эта проклятая тюрьма однажды отнимет у меня все.
* * *
Даркави оказался терпеливым. Он ждал, пока все успокоится, пока затянутся раны.
В мой пятнадцатый день рождения он заявился домой.
Я вырос, окреп. Но отец по-прежнему меня подавлял.
Вечером он заявил, что «в свою дерьмовую каморку» больше не вернется. Что слишком долго пробыл в «изгнании».