Она не ответила, словно вспоминать об этом было слишком тяжело. Габриэль решил не торопить и дать ей выговориться.

– Ее звали Межда.

– Она была из твоей семьи?

– Нет! Она… Она меня купила.

– «Купила»? – повторил Габриэль.

– Дала денег моему отцу! Мы сели в самолет и… помню, что мы обе прилетели в Париж. Потом я… Не знаю. В какой-то комнатке, кажется. На полу плитка, раковина… Слышу, как Межда кричит на меня! Так сильно кричит…

Тайри снова погрузилась в свое прошлое, морщина на лбу, глаза закрыты. Похоже, это было ужасное испытание, и Габриэль почувствовал, как трещина прошла сквозь его сердце, выкованное из гранита Севеннских гор. Он встал и подошел к кровати:

– Я зажгу огонь в камине.

– Ты вернешься потом?

Она впервые обратилась к Габриэлю на «ты», вызвав в нем странное чувство.

Казалось, ее пугала сама мысль, что он может бросить ее, отчего в нем снова шевельнулось то же странное чувство.

Рассчитывать на кого-то. Как давно с ним этого не было.

– Я вернусь сразу же, – успокоил он ее.

Покинув комнату, Габриэль обнаружил, что рядом с камином закончились дрова. Он натянул куртку и вышел на улицу, Софокл за ним. Габриэль обогнул дом, спустился в подвал, где хранил дрова. Он закидывал поленья в большой ящик, когда вдруг наверху зарычал пес.

Габриэль замер, прислушиваясь, и различил звук чьих-то шагов, а затем скрип входной двери. Выключив свет и схватив топор, он проскользнул наружу. Это точно была не Тайри. Кто-то только что проник в дом. Кто-то незнакомый Софоклу.

Пока Габриэль пробирался к входу, дог стал безудержно лаять. Приблизившись к лестнице, Габриэль увидел, что дверь в дом приоткрыта. Он услышал позади себя легкий шум и резко обернулся. Он успел заметить массивную фигуру, но в тот же миг его сильно ударили в живот. Габриэль согнулся пополам и упал на колени; дыхание перехватило.

Затем дуло пистолета уткнулось ему в макушку.

– Не шевелись, придурок. А то пристрелю.

101

101