– Ну вот, – сказал Уилли, виновато глядя на часы, – пожалуй, и все. Я лишь надеюсь, что вы не устали и простите меня за то, что занял у вас столько времени.

Раздались дружные аплодисменты, настроение публики было лишь слегка омрачено ноткой опасения, прозвучавшей в конце лекции. Воодушевленный общим одобрением, которое относилось в какой-то мере и к нему, раз речь шла о медицинских нововведениях, Мори воспользовался подходящим моментом и поднялся с места. При иных обстоятельствах он уверенно выступал на публике, но сейчас испытывал чуть ли не робость. И все же слова нашлись.

– Думаю, что выражу общее мнение, если самым сердечным образом поблагодарю нашего доброго друга за его волнующую, интересную речь. Он проявил себя как настоящий храбрец и бескорыстный гуманист, добившись грандиозного достижения. Кстати, – протянул Мори, пытаясь переключиться на иронию, – если кто-то пожелает выразить свое восхищение в более ощутимой форме, то для этой цели в холле помещен поднос. А теперь, – поспешил он добавить, – позвольте мне еще минутку вашего внимания, я хотел бы произнести личное послесловие к тому, что было сказано. – Он помолчал, не в силах справиться с наплывом чувств. – Дело в том… Я пришел к решению, которое, быть может, вас удивит… но надеюсь на ваше понимание.

По гостиной пробежал шумок, публика явно взволновалась.

– Вы, наверное, сочтете мое решение внезапным. Но это не так. Хотя я был счастлив здесь, меня все время не покидало ощущение, даже больше – уверенность, что я должен вести более активный, полезный образ жизни, использовать свои медицинские знания, но не для личной выгоды, а для добра. И вот теперь мое скрытое желание осуществилось самым замечательным образом. В начале прошлого месяца так случилось, что я почувствовал зов родины. Я связался с семьей, которую знал и любил в юности, иными словами, с семьей, представители которой – Кэти и Уилли. Кэти я увидел впервые, но радость знакомства с ней была тем больше. С Уилли мы давние приятели. В те далекие дни он был еще совсем маленьким мальчиком, а я легкомысленным, но не безнадежным типом, и частенько во время наших длинных бесед он удивлял и восхищал меня своим мальчишеским энтузиазмом по поводу миссионерской жизни. И вот теперь колесо сделало полный оборот. – Мори замолк, сказывалось волнение. – Друзья мои, не хочу наскучить вам историей душевного возрождения. Скажу просто: я еду с Уилли в миссию в качестве доктора, а Кэти, моя дорогая Кэти… – он подошел к девушке, которая стояла у проектора, и обнял ее за плечи, – будет с нами в качестве моей жены.