Поэтому приходилось второй час сидеть в одной из палаток, зарывшись в кучу затхлого тряпья, и ждать темноты. Палатка была доверху заставлена коробками и ящиками и, видимо, использовалась как склад.

Лагерь до сих пор стоял на ушах.

Мимо то и дело пробегали взмыленные наемники, по двое, по трое, забирались в соседние шатры и с грохотом и звоном переворачивали там все вверх дном. Пока Изабель везло. На ее палатку никто не обращал внимание. Сквозь щель в брезенте она видела, как наемники хватали завернутых в хиджабы служанок и срывали с их лиц ткань. После чего орали «Не она!» и искали дальше. Иногда они не ограничивались лицами и сдирали с женщин одежду полностью. После чего служанки с визгом разбегались по лагерю, сверкая пухлыми телесами, сопровождаемые гоготом и улюлюканьем. Одной из них убежать не дали, а отволокли в закуток между шатрами и там втроем по-быстрому оттрахали. Судя по всему, в лагере царили свободные нравы.

Изабель поежилась и закопалась в тряпье еще глубже.

И тут же спиной почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Медленно обернулась.

У выхода столбом торчала фигура в черном и хлопала вытаращенными напомаженными глазами.

- Эй, - прошептала Изабель, осторожно выбираясь из горы тряпок. – Тихо. Не кричи.

Служанка сделала шаг назад и вытаращила глаза еще больше.

- Я тебя помню, - сказала Изабель по-арабски. – Ты была в купальне. Не выдавай меня. И я тебе помогу. Выберемся отсюда вместе. Ты же не хочешь вечно быть прислугой? До смерти ублажать всех этих мужланов. Делать все, что они захотят. Я сделаю тебя свободной женщиной. Только…

Служанка вдруг неожиданно резво для ее полной комплекции выпрыгнула наружу и пронзительно заверещала:

- Тощая рабыня здесь! Тощая рабыня здесь!

Изабель вздохнула и опустилась обратно в кучу тряпья.

- Не. Не хочет она быть свободной, - пробормотала она, вслушиваясь в крики и приближающийся топот.

***

- Значит, ты знаешь арабский, - сказал принц Хамдан, разглядывая ее прищуренными глазами.

Изабель не ответила.