Принц шагнул к открытому окну и вежливо поклонился.

- Прошу прощения, отец. Я правильно понял? Вы проделали весь путь через половину острова только для того, чтобы забрать рабыню? И даже не хотите поговорить с сыном?

Эмир усмехнулся.

- Напомни, ты у меня какой по счету? Двадцать пятый? Что ты мне можешь сказать? О чем с тобой говорить? Скажи спасибо, что живешь за мой счет и ни в чем себе не отказываешь. Больше мне от тебя ничего не надо.

Принц снова поклонился.

- Конечно, отец. Спасибо.

- А эта, как ты выразился, рабыня… Она очень похожа на твою покойную мать. Та ведь тоже была француженкой. Я как ее увидел… - Эмир мотнул головой и вытер глаза. – Словно в прошлое попал.

Ага, усмехнулся про себя принц Хамдан. Старый пердун захотел трахнуть свою молодость.

Будущую мамашу принца эмир вытащил в девяностых из парижского борделя, где она обслуживала по пятьдесят человек за смену. И так вошла во вкус, что даже выйдя замуж, не стала изменять своим привычкам. Рассказывали, что она пропустила через себя всю дворцовую обслугу до самого последнего дворника. И даже сдохла от передоза, когда ее в три смычка натягивали какие-то шоферюги. Безмозглый эмир был так влюблен, что ничего не замечал. Хамдан был тогда совсем еще мелким, но он прекрасно помнил смешки нянек и издевательства старших братьев. Мать – европейская шлюха. Что может быть унизительнее?

Эта тварь должна сдохнуть хотя бы потому, что похожа на мамашу. И заодно избавить мир от старого идиота. Наследство принцу, конечно, не светит. Его место двадцать пятое. Но старшие братья будут ему благодарны.

- Ты еще здесь?! – воскликнул эмир, будто только что его заметил. – А ну живо метнулся за женщиной, щенок!

- Да, отец.

Принц поднялся обратно в дом, медленно, стараясь сохранить достоинство. Увидел стоящего у дверей высокого широкоплечего наемника, подозвал его мановением ладони.

- Как зовут?

- Рядовой Марух. Пятое отделение.

- Иди за мной.

Они прошли обшарпанными коридорами. Свернули в комнату, больше половины которой занимала гигантская кровать, заваленная цветастыми подушками.

Рабыня лежала на больничной койке-каталке.

Она была так плотно завернута с головы до ног в черное хиджабное тряпье, что напоминала то ли мумию, то ли младенца.

- Ходить она не может, - сказал принц. – Так что придется тебе ее везти.