Эдвард едва смог заставить себя перевернуться и привстать, пока каждое движение отдавалось в голове тупой ноющей болью и позывами рвоты. Перед глазами все кружилось, краски смазывались и становились ярче, как под влиянием стимуляторов сознания. Но он видел перед собой высокий силуэт в темной угловатой броне, будто составленной из острых осколков черного стекла, и именно с этим существом голос и ассоциировался.
Говоривший протянул руку, и словно по одному его желанию сразу несколько транспортов вспыхнули из-за взорвавшихся топливных баков. И еще пытавшихся защищаться солдат, и наседавших на них монстров охватило огнем, сжигая корчившиеся фигуры за считанные секунды.
Эдвард едва смог встать на колени, чувствуя, что голова в любую секунду может лопнуть. Из глаз шли кровавые слезы, оставаясь на ресницах, и весь мир будто задернуло красной пеленой. Он не мог в эти минуты даже шпагу нормально поднять, упорно отказываясь выпускать оружие из рук и пытаясь снова встать на ноги, не желая умирать на коленях. От одного движения руки это нового, невиданного прежде врага его сердце будто сжали ледяные пальцы, глубоко впиваясь в плоть. Больше даже вздохнуть не получалось, он раскрыл рот, тщетно пытаясь хотя бы закричать.
Боевой робот со штурмовым щитом, заляпанным слоем крови и рваных внутренностей, с низким гуденьем прорвался вперед, выстрелом из модельного дробовика на правом наруче снеся голову ближайшей твари и всем весом смяв еще пару ближайших, отчего во все стороны полетели брызги. Штурмовая машина, выглядевшая так, будто только что выбралась из разделочного цеха, крушила все на своем пути, разряжая во врагов остатки боезапаса. Удар штурмовым щитом буквально снес вставшего на его пути монстра, и следующий выстрел дробовика пришелся уже в существо, положившее всю королевскую пехоту одним движением. В стороны полетели осколки стекла, а из появившейся дыры в броне пошел черный, вьющийся и быстро растворяющийся дым.