Тело Вики извивалось от неконтролируемых конвульсий, из груди вырывались громкие стоны вперемешку с жалобным мяуканьем, когда уже не в силах выдерживать ласки любимого, сдалась:

— Ракеш, — задыхаясь, хрипло прошептала Вика.

— М-м-м? — отозвался он, не отрывая губ от бархата кожи.

— Хватит, я больше не могу, — в ее голосе прозвучали умоляющие интонации.

— Мне остановиться? — промурлыкал Ракеш. Он предвидел ее ответ, потому что спустившись к низу подрагивающего от удовольствия живота, целовал и слышал прерывистые вздохи. Ракеш и сам держался из последних сил, чтобы не нарушить им же самим установленные правила и не прекратить их обоюдную пытку, наконец-то открыв путь к новым вершинам наслаждения, но Вика его отвлекла.

— Нет, — ожидаемо отреагировала она и снова подалась навстречу, чтобы он даже не думал прекращать.

— Так что же ты хочешь? — Ракеш глухо рассмеялся, и от этого смеха мурашки с бешеной скоростью побежали по коже Вики, а пульсирующий клубок закрутился еще туже, причиняя уже физическую боль.

Ракеш втянул губами нежную кожу, заставив идеальную в своем совершенстве жену зажмуриться от переполнившего удовольствия и порывисто вздохнуть.

— Тебя, — чуть ли не рыдая, произнесла Вика, а ее, сказанное вдогонку: — Пожалуйста, умоляю, — окончательно смыло все самообладание Раджа.

Впившись в губы жены, он уступил ее просьбе. Ракеш перехватил вздох благодарности, сорвавшийся с губ Вики — именно этого она и хотела, именно этого и требовала разрастающаяся и огненно-пульсирующая пустота. Ракеш не видел причин быть осторожным, он обрушил на жену всю свою сдерживаемую до этого страсть, но неожиданно почувствовал сопротивление. Приняв его за остатки Викиного упрямства и попытку сбежать, Ракеш только усилил натиск, преодолевая строптивость девушки.

От пронзившей ее резкой боли, Вика, вырванная из штормовых волн наслаждения, вскрикнула и распахнула глаза.

— Рано еще, — пробормотал Ракеш, совершенно неверно расценив ее реакцию, и собрал губами одинокую слезинку, скатившуюся с длинных ресниц. — Все еще впереди, — пообещал он, целуя мягкие губы.

Ракеш, не отрываясь от сладкого плена, накрыл ладонью нежное полушарие и слегка сжал, возрождая притушенный болью пожар желания. Он ласкал и дразнил — целовал высокую шею, заставляя ее выгибаться себе навстречу; нежную кожу хрупких плеч, задержавшись на перламутровой впадинке ключицы; прикусывал мочку уха, заставляя Вику дрожать от снова начавшего переполнять ее удовольствия; вновь завладевал грудью, не в силах оторваться от соблазна, венчающего молочно-белые холмы, и, только дождавшись от любимой ответного встречного движения, повел ее к сверкающему ослепительными фейерверками пику удовольствия, а Вика, подчиняясь мужу и своим желаниям, следовала за ним. Их танец был идеальным — не было ни одного неловкого движения, не прозвучало ни одной фальшивой ноты, которые могли развеять магию единения. Как две половинки одного целого, они ловили движения друг друга, подхватывая и дополняя их.