— Сегодня утром. Я привез ее на квартиру, Вики там не было, — на этих словах брата, Ракеш злорадно усмехнулся, представляя, как Санджей всю ночь дожидался поганку в пустой квартире. — Приехали в офис, но ее нет и здесь, можешь представить, как беспокоится Айрин.

— Передай, чтобы не беспокоилась, скоро приедем. Мы уже в дороге. Когда помолвка? Надо же помочь дади все подготовить.

— Завтра, — бросил Санджей. — Я тебя жду. Необходимо поговорить.

А Ракеш сжал телефон так, что чуть не раздавил: «Решил себе заранее мальчишник утроить? Ну-ну посмотрим, о чем ты будешь со мной говорить», — он мрачно усмехнулся, а в голове уже начал прорисовываться план, как заставить брата расплачиваться за то, что в очередной раз протянул руки к тому, что ему не принадлежит, в трубку же бросил только:

— Тогда, до встречи, не отвлекай водителя от дороги, — и сбросил вызов.

Ракеш посмотрел на Вику — она стояла у основания лестницы и вопросительно на него смотрела.

— Айрин приехала и потеряла тебя. Так что поторопись, нас ждут, — он еще раз охватил взглядом хрупкую фигурку и задержался на синих отметинах. — Ты почему не взяла дупатту? — Вика безразлично пожала плечами.

— Я не нуждаюсь в твоих подарках, — холодно ответила она, а Ракеш уже стоял рядом и водил кончиками пальцев по синеватым следам.

— Ну что ж, как хочешь, — проворковал, когда Вика отпрянула от него, — На вопросы о синяках можешь ничего не врать, а сказать честно, что они остались после проведенной со мной ночи. Не хочешь? — спросил он, взглянув в ее огромные глаза. — Тогда не упрямься.

Ракеш взлетел по лестнице и, войдя в спальню, едва не расхохотался — в комнате, искусно развешанный, красовался его подарок, а к нему была пришпилена записка: «Подари кому-нибудь другому».

«Как же усмирить твое безмерное упрямство?» — подумал он и, подхватив дупатту с пуфа, куда ее бросила Вика, спустился и укрыл плечи упрямицы. Расправляя тонкую ткань, Ракеш, как бы невзначай, скользнул рукой по спине и бедру Вики, убеждаясь, что на ней надето не меньше одежды, чем вчера.

— Какого черта ты себе позволяешь? — она вывернулась из-под руки ревизора. — Никогда больше не смей ко мне прикасаться, — возмущенно жестикулируя, едва не ударила его по лицу, когда попытался сова подойти. — Ты же сказал, нас ждут. Почему до сих пор стоим?

Ракеш еле сдержался, чтобы ядовито не поинтересоваться, кому же к ней можно прикасаться, но взял себя в руки и приглашающе распахнул дверь.

Посадив поганку в автомобиль и обходя его, чтобы сесть самому, Ракеш посмотрел через ветровое стекло на Вику и вспомнил, что она говорила по поводу увольнения.