Шелупонь на пир собралась. А один из них, неблагодарный, пришел на пир не в брачной одежде. Понятно, собирали же на скорую руку. Переодеться некогда было. Папаша жениха к нему: «Ты что же, сукин сын, пришёл не одетым? А ну-ка, бросьте его в темницу!» Человек молчит, что он на такое может сказать. Поделом его в темницу. Зван-зван, да не избранный. Какая-то галиматья получается, товарищи дорогие. Вот и пойми: кто? кого? чего? зачем? и почему? Да и странная была там шелупонь, бедная, но имела брачные одежды. Но здесь я, пожалуй, не прав. На пир набирали никак не шелупонь, а оставшихся в живых, всё-таки, богатеньких Буратино. Иначе, откуда у них ещё и специальные брачные одежды.

Особой частью одежды у евреев считался пояс. Бедняки носили пояса из войлока или кожи. А вот богатые евреи-мужчины носили пояс из шерсти или льна, расшитый золотом и драгоценными камнями, с золотыми пряжками. Рукава их одежды спускались до колен и тоже были богато отделаны. Но это, как пишут, повседневная одежда. Тогда что говорить о праздничной, брачной, например.

Кстати, Лука (14:16-24) совсем не так излагает эту притчу, хотя, казалось бы, не мог же Иисус одновременно рассказывать две разных притчи об одном и том же. У Матфея отказы от прихода на пир никак не объясняются позванными, а Лука отыскал некоторые причины: один купил землю и хотел пойти посмотреть на неё; другой купил несколько пар волов и тоже хотел взглянуть на свою покупку, испытать их, как он говорил приглашающим на пир; третий сам женился, куда бы ему переться на такой же брачный пир от своего-то. У Луки не было и разных битв со слугами, звавшими на пир, не было убийств и разрушения города, а сразу же, после отказа от пира званных, пригласили на него других, ранее не позваных. Лука не стал и сажать в темницу одного из приглашённых, не одевшегося в брачные одежды.

Как могло оказаться, что в одно и то же время из уст Иисуса прозвучали две совершенно разных притчи?

Теперь небольшой вопрос к читателю: «Как Вы думаете, какую из этих притч читают вслух в православных церквах?» Да, правильно, только притчу, которую записал Лука. Не знаю, как в католических. Понятно, почему. Представьте себе, что пришёл человек в церковь помолиться, с Богом пообщаться, а тут ему как обухом по голове про Царствие Небесное с Матфеевскими побоями и убийствами. Конечно, у Луки всё это подобрее, не так аляповато и не очень божественно, как у Матфея.

Притча о брачном пире (у Матфея – о брачном пире, у Луки –ужин) звучит, как мы видим, не очень одинаково. Марк и Иоанн об этом ничего не знали, поэтому и не записали. Так что автором этой притчи вполне можно считать Матфея, которого не читал Лука, как я предположил выше. Надо полагать, что эту притчу позднее вписали в Евангелие от Луки, убрав из неё страшные сцены с драками, убийствами и разорением города. Отредактировали эту матфеевскую притчу в духе Луки, под его стиль.