На всех не разделишь, не всем детям достанется? Это уже их проблемы, если не способны развить семейное дело и увеличить капитал – пусть на службу идут, своего благородия искать. Если не дураки и не лентяи, то найдут, мы же нашли. А коль не сдашь даже экзамена на классный чин – значит ты дурак, или пьяница. Тогда зарабатывай водителем таксомотора, или половым в трактире, а по мобилизации иди рядовым в пехоту, даже в пехоте есть шанс для совершения подвига. В этом плане у нас всеобщее равенство, шанс проявить себя даётся каждому.

Николай последовательно размывал сословные барьеры, прежде всего обесценивая дворянство. Дворяне теперь, как и все (кроме императорской фамилии и казаков). платили налоги, платил их даже граф Менделеев, будучи Канцлером. Причём принципиально честно платил со всех своих доходов, изумляя публику размерами выплат. Хорошо быть гениальным учёным, выгодно. Ему ведь с каждого произведённого в мире патрона, с каждого снаряда «капает», весь мир перешёл на пороха Менделеева.

С внесением в табель о рангах богатого купечества, дворянами стали очень многие староверы и евреи, а дворянские собрания превратились в подобие клубов. Можно потанцевать, а можно и о бизнесе поговорить, пока дураки танцуют и в карты играют. В таких условиях они обязательно породнятся и довольно скоро.

По сути, дворянство теперь покупалось, но только до седьмой ступени в табели о рангах (армейский подполковник). Недёшево, прямо скажем. Купцы первой гильдии должны были либо произвести добавочной стоимости на четверть миллиона рублей, либо заплатить совокупных налогов более пятидесяти тысяч в год. Не заплатил и сразу вылетаешь во вторую гильдию – автоматическое разжалование до подпоручика, или кабинетского регистратора. На самое светское дно. В дворянское собрание пустят, но только в карты поиграть, никто с тобой о бизнесе говорить уже не будет – сиди в углу, плюгав и одинок.

Так что дворянство теперь обладало одной единственной привилегией – доступом в закрытые клубы и смирилось с этим. Все отлично помнили, застрелившегося в Ницце, Алексея Александровича Романова, отправленную в пустыню Гвардию и почти триста тысяч мещан, бывших дворян, лишённых выкупных платежей и, в следствии этого, заложенных-перезаложенных родовых усадеб. Опричнина люто свирепствует, такого накала, наверное, даже при Грозном царе и Петре Великом не было.

Снова Император-реформатор прорубает окно. Вернее, сразу три окна в три океана. Это обсуждалось и осуждалось, но процесс шёл, результаты становились видны всем.