Подойдя к зеркалу, Диана поставила локти на секретер. Затянулась и пыхнула в отражение дымом. Сквозь облако, разглядела у губ тонкие складки. Пальцы потянулись дотронуться... и отдёрнулись, будто обожглись. Она досадно сломала окурок о пепельницу и закрыла глаза.

Юность! Ещё одна причина, по которой она не выносила помощницу. И вновь, глубоко внутри скрестились честность и неприязнь. Посмотрев на дверь, словно там ещё маячил нервирующий силуэт, Диана зло выругалась, неохотно признавая: Калетник удалось невозможное. Она смогла-таки впечатать сумасшедший драйв Берри в безупречные линии Родригес. Помогли ей в этом проведённые с ним ночи?

Не размыкая век, Диана потянулась за новой сигаретой. Все это время она пристально следила за проектом: день за днём наблюдала как, обрастая деталями, образы музыкантов обретают законченность. Но достаточно мимолётного взгляда на готовые костюмы Кристофера, чтобы даже слепой почуял в них секс. Это очевидно! Девчонка спала с ним как последняя потаскуха! Бурные ночи отражались на бледном лице помощницы, так же чётко, как в каждом её дрянном стежке. Все эти строчки, вытачки, пуговицы, предназначены исключительному телу – телу её любовника!

На смену раздражению пришла жгучая ревность. Она разъедала кислотой остатки здравого смысла, пока не испепелила, оставив после себя смрад пожарища и место для одной ненависти. Диана ненавидела коллекцию так же яростно, как возненавидела ассистентку за мужчину в её постели, которого хотела сама. И это главная причина!

Каждую ночь, надевая тончайшее кружевное бельё, Диана уединялась в городской квартире с новым любовником. Все они были в отличной физической форме, опытные и изощрённые в любви. Они могли часами удовлетворять её страсть. Но, в объятиях молодых и привлекательных мужчин душила обида. Неудовлетворённость росла, усугублялась привкусом вторичности, гадким ощущением суррогата. Она знала, кого хотела видеть в своей постели! Неутолённая страсть разрушала изнутри, сведя все её существо до примитивизма. Факт, что предмет желания почти годился в сыновья, распалял только сильнее.

О, как она зла на время! Каким жестоким оно может быть! И как несправедливо щедро оно к нему с самого рождения. Диана хорошо помнила идеального пупса, с кристально-чистыми озёрами глаз, одарённого Божественным провидением красотой и обаянием свыше всякой меры. Он умилял с экранов телевизоров мам и бабушек всей страны, когда ему не исполнилось и года. Разве забудешь тот ангельский взгляд безотказно действующий на миллионы обывателей? Он продавал всё: от памперсов до безумно дорогих яхт. А, его ранние фильмы! Нескладный как кузнечик с длинными руками-ногами, но уже такой совершенный и притягательный подросток. Жаль, что он бросил актёрскую карьеру – камера любила его.