Хорусианский закон требовал, чтобы у Дейна были доказательства того, что Рорк либо убил Лэнса, либо стал Сетитом прежде, чем Дейн сможет вершить правосудие. Он думал, что доказать, что Рорк стал Сетитом, было бы проще всего. Я разрывалась, когда читала эти отрывки. Я сочувствовала Дейну; его боль отражала мою собственную. Он имел полное право желать справедливости, разве я не представляла, как отомщу Хорусианину, убившему мою маму? И всё же я содрогнулась, прочитав о его ненависти к моему брату. Даже зная, что сделал Рорк, я хотела защитить его, найти ему оправдание. Мне хотелось верить, что он достоин искупления.

Я перечитывала отрывки о себе снова и снова.

«Я не могу влюбиться в неё. Я не могу позволить ей затуманить мои суждения». Он написал эти слова как инструкции для себя.

«Это всё усложнит и сделает нас обоих несчастными. Мне нужно оставаться отстранённым».

Под этими предложениями он добавил:

«Но, даже зная это, у меня возникают проблемы с этим».

Иногда его упоминания обо мне были краткими. «Она снова надела бирюзовую рубашку. Она, наверное, делает это, чтобы помучить меня».

В других случаях переходы были длиннее. Ему было интересно, что я думаю о Сетитах, как я оправдываю то, что они делают. Он писал о других вещах, но, в конце концов, его мысли возвращались ко мне.

«В конце концов, я всё испорчу, потому что не могу ясно мыслить, когда она рядом».

Иногда он был полон надежды.

«После ужасного фильма, который мы посмотрели, — писал он, — она не выносит вида насилия. Она не одна из них».

В ту ночь, когда он вломился в комнату Рорка, он написал только одно предложение.

«У меня есть доказательства на Рорка, но теперь я потерял Эйслинн».

Чтение этого вызвало у меня боль, которую я не понимала. Всё было проще, когда гнев блокировал мои другие эмоции по отношению к Дейну, когда я знала, что он мой враг. Прочитав его дневник, я просто хотела его утешить. Никто из нас не должен был терять семью.

На последней странице Дейн написал мне письмо. На нём не было даты, поэтому я не знала, написал ли он его до того, как захватил меня в Долине Царей, или во время того, как я потеряла сознание на базе Хорусиан. Это объясняло, почему он сделал всё, что мог, как будто я ещё не знала. Он был Хорусианином. Он думал, что это было правильно. Он закончил письмо фразой: «Мне жаль, что я причинил тебе боль в процессе».

В аэропорту Кеннеди я проверила онлайн-статус Джека. Там было написано: «Чувствую себя преданным».

Я не знала, имел ли он в виду, что чувствовал себя преданным, так как я сбежала, бросила его и других Сетитов, или он чувствовал себя преданным, потому что каким-то образом узнал, что я была более Хорусианкой, чем показывала.