— Отпусти. Нам надо поговорить.

Руслан зарылся носом в мои волосы и шумно вдохнул их аромат.

— Говори. Разве я запрещаю?

— Ты мешаешь! — прорычала я и попыталась рвануть в сторону. стала яростно извиваться, немного покряхтывая, чем только вызвала его смех. Ведь я-то уже успела устать во время нашей, так называемой борьбы, а он даже не выдохся.

— Мешаю? — прошептал мне на ушко и вдруг качнул бедрами.

— М-мешаешь, — выдохнула я, вцепившись в широкие запястья Руслана. Пусть не двигается. Пусть замрет. Я ему запрещаю! Ведь с каждым его вздохом, мне самой становилось трудно дышать.

Слишком все быстро. Запретно.

Мысли путались в голове, и я уже не понимала, что я хочу, чего хотят мое тело и разум.

Хотелось заорать, чтобы отпустил, ведь его прикосновения, подобно пламени, обжигали. Но больше не смогла вымолвить ни слова. Мы словно оказались в вакууме: ни звука, ни шороха. Только наше тяжелое дыхание. Это неправильно. Так нельзя! Нельзя сходить с ума лишь от одного прикосновения того, кого знаешь несколько дней. Тем более, когда ты только-только рассталась с парнем, с которым была два года…

Но, видимо, со мной что-то не так. Раз позволила Руслана прикасаться ко мне.

— Боже, — прошептала я, когда сильные пальцы сжали мои бедра. Кровь прилила к низу живота, заставляя меня дернуться от резко возбуждения, пронзившего меня. — Родители… ох, услышат…

— Тише, — прошептал Руслан, — не услышат.

Несколько секунд он смотрел мне в глаза, а после стал наклоняться к моим губам.

Я замерла. Мои губы невольно приоткрылись, ожидая поцелуя. И все мое тело дрожало в сладком томлении. Я хотела этого прикосновения, этого поцелуя. Хотя и всем сердцем отрицала это.

Если я готова подарить чужому мужчине поцелуй, то любила ли я Игоря?

Вчера я знала ответ, а сегодня — нет.

И когда между нашими губами остались считанные миллиметры, Руслан остановился.

— Знаешь, — теплое мятное дыхание сводило меня с ума, — тебя стоит наказать. Ты очень непослушная девочка. Непокорная. Невоспитанная.

На последнем слове, его ладонь сжала мою попу.

Я закусила губу, чтобы глухой стон не вырвался из моей груди.