— Карин, ты это… — неловко мама заговорила, заламывая пальцы.

— Что? Не вовремя пришла? — недовольно пробурчала я, заваривая себе чай. Я злилась. Очень злилась.

— Доча, ну ты чего…

— Чего?! — взорвалась я и начала кричать, — это я чего? Это ты чего?! На меня плевать, но хоть о себе подумай.

Мама подошла ко мне и притронулась к моей руке. Я раздраженно отдернула руку.

— Не прикасайся. Мне противно.

Я намеренно ранила ее словами. Пусть ощутит мою боль и поймет уже наконец, что мир не вертится только вокруг ее страданий. Она обязана взять себя в руки. Хотя бы ради собственной жизни.

— Зачем ты так говоришь? — мама вновь попыталась меня обнять, но я отошла. Она выглядела жалко. И вызывала только жалость. Помятая, растрепанная. Эта женщина не была моей мамой. И все же мне было ее жалко. Но нельзя жалеть таких людей.

— Оставь меня, — кое-как взяв себя в руки, я ушла в свою комнату. Я смотрела фильмы до позднего вечера, пока в дверь не позвонили. Звонили долго. Я думала, что кто-то из маминых сектантов пришел, но мать не спешила открывать дверь.

Тяжело вздохнув, я поставила фильм на паузу и поднялась с постели. На меня вдруг навалилась такая апатия, было даже шевелиться лень. Но надо открыть. Вдруг что-то срочное?

Подошла к двери и посмотрела в глазок. На лестничной площадке стоял высокий мужчина, который в руках держал большой букет лилий и бумажный пакет нежно-розового цвета.

Кто же это?

Мужчина вновь поднял руку и постучал.

— Кто? — спросила я, не спеша открывать дверь. Наверняка, перепутали квартиры. Не было у меня поклонников.

— Карин, открой. Я от Кирилла, — низкий голос мужчины гулко отразился от стен подъезда.

Кирилл…

Не успела осознать эту мысль, а непослушные руки уже открывали дверь.

— Здрасте… — поздоровалась я, и мужчина зашел в квартиру. Я немного опешила от такого поведения, но не стала ничего говорить.

Мужчина был высоким, темноволосым и голубоглазым. И жутко похожим на Кирилла.

— Вы его брат? — вырвался вопрос у меня, но я о нем не жалела.