В голосе не было ни одной повелительной ноты. Он и правда просил, как будто боялся, что я не позволю.
– Ты думал, я могу тебе запретить? – спросила, чувствуя, как глаза наполняются влагой. – Прогнать?
– Поступи ты так, я бы понял, – он сделал шаг навстречу. – Я много думал... Я был неправ. Прости меня, если сможешь.
Слова прозвучали от сердца и запали глубоко в душу. Раньше я никогда не слышала от него этих слов, и сейчас они звучали так… непривычно. Словно и не он говорил. Но в глазах не было привычной гордыни и строгости, на меня смотрел усталый и раскаявшийся человек.
– Ты тоже меня прости, – я коснулась рукой отцовского плеча, а он обнял меня обеими руками и прижал к груди.
– Моя девочка… Сколько времени потеряно…Прости... прости...
Чувствуя, как содрогается мощная спина, я тоже не смогла удержать слёз. Это был долгий путь к пониманию и принятию друг друга, но мы его прошли. Надеюсь. А прошлое пусть останется в прошлом.
Вдруг звонкий голосок прозвенел над сводами храма, и мы оба повернулись.
– Это что, мой деда?
Обнимая Реннейра за шею, наш мальчишка недоверчиво взирал с вершины лестницы.
– Мы нарекли его Ормом, – я вытерла солёные дорожки со щёк. – Он на него и правда похож, но нашего мальчика ждёт совсем иная судьба.
– Да, это твой дедушка. Познакомься! – Ренн уже спешил к нам, помогая спускаться малышу.
Я старалась не замечать напряжения, повисшего между моим отцом и мужем. Ну, ничего, у них ещё будет время поговорить и забыть былые распри.
Орм смотрел на дедушку долго и пристально, чтобы, наконец, выдать:
– А ты что, медведь? Почему ты такой лохматый?
Не выдержав, я расхохоталась, а отец протянул к нему руки. И Орм, который никогда не признавал незнакомцев, пошёл!
– Моё имя на языке искателей означает «медведь», поэтому ты прав, – терпеливо сообщил он, улыбаясь краешками губ, которые терялись в густой бороде.