Какая досада! Генерал назвал точное количество этих самых подразделений, входивших в состав его управления, но мы не расслышали, а переспросить постеснялись. Продолжаем его рассказ:

«Ботян — это интересная личность. Человек, который шёл на острейшие операции, чётко давая самому себе оценку происходящего в то время на том участке, где он работал в боевых условиях. Он давал себе трезвую оценку того, что с ним может произойти, того, что ожидает каждого, кто сталкивался с боевыми операциями. В связи с этим он умел: а) держать в руках лично себя самого; б) заряжать своей энергией других; в) использовать имеющиеся навыки, языковые знания, физическую подготовку, свой опыт — в том числе службу в той же Польской армии, — в интересах выполнения задания. Это удивительнейшее умение, которое необходимо человеку, который находится на серьёзнейшем и опасном участке работы».

Помнится, Юрий Иванович даже вздохнул:

«То, что нам пришлось по-настоящему узнать друг друга только после моего возвращения из Афганистана — ну, ничего не поделаешь, так складывается судьба. То, что мы познакомились, а потом опять встретились через добрых 15–17 лет, это тоже жизненная судьба, но, в любом случае, я знаю его как человека, который полностью и серьёзно посвятил себя защите интересов Родины. И когда он приезжает ко мне — иногда с кем-нибудь вдвоём, иногда даже втроём — мы всегда посидим, поговорим, вытащим бутылку вина или водки, если надо — поздравим друг друга, выпьем, закусим, вспомним…

Было, кстати, как-то я немного приболел, он приезжает: „Слушай, Юрий Иванович, я привёз тебе самое лучшее что ни на есть лекарство!“ — и достаёт бутылку самогона.

Когда идёт общение, застолье — он обязательно добавит какую-нибудь интереснейшую прибаутку, и, я думаю, это говорит о том, что старая гвардия ещё продолжает жить и трудиться!»

К сожалению, повторим вновь, что наша «старая гвардия» — фронтовики — уходит стремительно. Точнее даже, теперь уходит уже её арьергард — последние бойцы. Уже три года как нет Юрия Ивановича Дроздова, недавно не стало и Алексея Николаевича Ботяна.

Ну а тогда, когда мы встречались, работая над книгой «Подлинная история „Майора Вихря“», оба они были полны сил, энергии и оптимизма.

«Нормально сейчас всё, — говорил тогда Ботян. — Вот только уже четвёртый год, как мой зубной техник ушла из жизни… Но есть дочь, внучка, правнуки — жаловаться не могу!»

Всё так и было, однако ещё тогда, в первой нашей книге, мы не стали особенно касаться личной жизни Алексея Николаевича, подробно рассказывать о его семье и живописать то, как живётся ему в отставке. Это была, так сказать, «его территория», и к чему пускать туда посторонних? Да, он, что называется, жил на покое — но при этом, как мы сказали ранее, не был забыт не только родственниками и ближайшими друзьями, но и коллегами, давними уже своими сослуживцами, руководством Службы, был нужен, востребован, и стиль жизни у него оставался весьма даже активный. Думается, что этой информации вполне достаточно.