— Тимур, всё очень плохо?

— Скверно.

— Папу… его убьют?

— Твой отец — крепкий орешек.

В голосе уверенность, и мне хочется верить ему. Кому, если не Тимуру, мне верить?

Дорога петляет. Тимур сворачивает то в один переулок, то в другой. Срезает расстояние, молчит. Мимо проносится родной город, но бесполезно вглядываться в знакомые места, когда перед глазами от волнения всё плывёт. Внутри салона тесно — моим длинным ногам не хватает места. Но я знаю, что так надо — главное, быть незаметными. Сейчас это самое важное.

Время детского бунта подошло к концу, пора становиться взрослой.

Сворачиваем на пригородную трассу, ещё чуть-чуть влево, после прямо и направо. Оказываемся на просёлочной дороге. Не узнаю этих мест — вокруг запустение, тишина.

— Глушь какая, надо же.

— Привыкай, принцесса.

— Это деревня, что ли?

— Самая настоящая, — хмыкает Тимур, и целое мгновение смотрит на меня искоса.

— Я не принцесса.

— А кто? Королевишна?

Это обидно.

— Ты меня совсем не знаешь! — взрываюсь. — Я не избалованная девица!

— Не избалованная, говоришь? Вот и проверим.

Мне кажется или на его губах усмешка? Словно не верит в меня. Правильно, кто я для него? Докучливое недоразумение. Папина дочка, которую он вынужден прятать, потому что игры больших мальчиков зашли слишком далеко.

Только разве целовал бы так, будь я ему совсем безразлична?

Мысли о том, что случилось в комнате, придают сил. Я берусь за ручку двери и выхожу на улицу вслед за Тимуром.