– Учти, у меня нет во что переодеться, если будет очень много слез и ты вымочишь меня. – Вздыхает и отстраняется, поднимая глаза. – Уверен, он рад увидеть нас тут. Вместе.

Отпускаю, давая ей свободу и возможность развернуться лицом к фотографии, и поговорить с ним мысленно о чем-то своем. Замечаю, как ежится от ветра, хотя на улице еще тепло, и подхожу сзади, обнимая ее и прижимаясь губами к затылку.

– Перед тем, как тогда уйти со свадьбы, – начинает говорить, тяжело выдыхая, – я успела поговорить с Рейн. – Не хочу встревать и задавать вопросы. Она сама хочет что-то сказать. Возможно самое важное. – Она сказала дать себе время, хотя бы два месяца. Шестьдесят дней. И сказала, что если за это время я перестану думать о тебе, захочу жить без тебя, – голос дрожит, – быть с кем-то еще, не засыпать с мыслями о тебе и не просыпаться с теми же. – Перестаю дышать, слушая ее. Она бы не приехала сказать, что все так и есть. Она перестала думать и скучать. Все прошло, и нас окончательно нет. – Вчера был шестидесятый день. – Так много. Целая вечность для нас.

– И что теперь? – прерываю ее молчание.

– Теперь я тут. – Пожимая плечами. – Ты везде, Райт. Всегда в мыслях. Чтобы я ни делала. Как бы не пыталась, не думать об этом. – Разворачиваю ее к себе и притягиваю к себе. Как только прижимается ко мне, чувствую наконец себя полным и целостным. Только с ней. Кладет руки мне на поясницу, обнимая в ответ. Знаю, как ей сложно делать это в очередной раз. Доверять мне и заново учится верить.

– Эви, прости, – тяжело сглатываю ком, что болью пронзает горло, – знаю, что это просто слова, но я обещаю, докажу тебе, что все изменилось. Это был слишком болезненный урок. Я не хочу его повторения. – Отстраняюсь от нее, чтобы посмотреть в лицо и понять, верить она мне или нет. Доверяет ли хотя бы на один процент? Сама тянется ко мне и целует.

Человек, из-за которого все началось, тайны которого привели к этой драме, исправлял свои ошибки, направляя нас друг к другу. Не давая забыть. Не давая отпустить. Не давая спокойствия, пока не будем вместе.

Не знаю, где она остановилась, но я и не спрашиваю. Просто везу ее к себе. Едва захлопываю за нами дверь, притягиваю к себе и целую. Нет, теперь это уже не тот целомудренный поцелуй, что был днем. Упираясь носком одной ноги в пятку другой, стягиваю кроссовок, затем второй, параллельно, стягивая с нее куртку. Моя толстовка летит следом на пол. Несколько движения и она тоже без обуви. Подхватываю под попу и несу к себе в комнату. Жадно целуемся, насыщаясь друг другом. Тем временем, что были не вместе. Что находились в одиночестве. Только страдающий от жажды поймет другого. Это обоюдно и ненасытно. Ставлю на пол и стягиваю чертову футболку через голову. Может я бы еще и насладился лишь поцелуями, но она сама подцепляет низ моей футболки и стягивает вверх. Оставляя меня в одних джинсах. Нащупываем пуговицы на джинсах друга и через несколько мгновений стягиваем друг с друга все лишние тряпки. Хочу свою девочку полностью. Обнаженную и сексуальную.