Кажется, что в этом письме звучит этакая нотка воистину суворовской любви к простому, рядовому солдату…

Были, конечно, в работе особистов и другие недостатки — кто-то поверхностно подходил к проверке подозреваемых, кто-то излишне затягивал следствие — но все-таки в целом задача контрразведывательного обеспечения действующей армии выполнялась.

Закрывая тему, обратимся к такому деликатному вопросу, как приведение в исполнение приговора о высшей мере наказания. В директиве от 28 февраля 1942 года начальник Особого отдела Западного фронта комиссар госбезопасности 3-го ранга Л. Ф. Цанава, недавний нарком госбезопасности Белоруссии, резко осудил расстрелы осужденных «без утверждения Военсоветом» и предупреждал, что «всякое нарушение в этой области повлечет за собой строгие меры наказания к виновным, вплоть до предания суду военного трибунала».

Цанава Лаврентий Фомич (1900–1955). С 1921 года — в органах ЧК и ГПУ Грузии. С февраля 1933-го по декабрь 1938 года — на партийной и советской работе в Грузии. В декабре 1938 года назначен наркомом внутренних дел Белорусской ССР, с 26 февраля 1941 года — нарком госбезопасности БССР. С 19 июля 1941 года — начальник Особого отдела Западного и Центрального фронтов. С 7 мая 1943 года — нарком госбезопасности Белорусской ССР, одновременно — заместитель начальника Центрального штаба партизанского движения; с 11 января по 4 июля 1945 года — уполномоченный НКВД СССР по 2-му Белорусскому фронту. С 15 марта 1946 года — министр госбезопасности Белорусской ССР, с 29 октября 1951 года — заместитель министра госбезопасности СССР, начальник 2-го Главного управления МГБ СССР. Генерал-лейтенант. 15 февраля 1952 года уволен на пенсию «за серьезные ошибки»; арестован 4 апреля 1953 года; умер во время следствия в Бутырской тюрьме.

Свидетельство современника:

«Явился я к Цанаве — и целый час рассказывал об обстановке. Где и какие наши войска и что они делают… Он меня тут же поблагодарил и вызвал своего помощника. После того как я участвовал в боях, да еще и Днепр переплыл — конечно, я не должным образом выглядел. Цанава приказал: „Сейчас же его в баню — помыть, сменить все обмундирование, дайте ему возможность в комнате какой-то поспать — после чего ко мне пусть явится“. Вот такая встреча была первая. Душевная! Прямо скажу — оставила у меня до сих пор положительное мнение. В то время, в той тяжелейшей обстановке, о конкретном человеке — и такая забота!»

Генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов