– Ох, родненький ты мой Кузьма! Какой ты стал красивый, да и представительный, – запричитала она, расцеловав парня. – Какой ты стал… неузнаваемый…

– Бабушка! Я нашёл ещё одного своего папу. И маму свою тоже нашёл. Она меня очень долго ждала, – поспешил поделиться с ней своей радостью Кузьма, но голос его сорвался от внезапно перехватившего дыхание кома в горле и он заплакал.

– Поплачь, родненький, к радости поплачь, – обнимая его, приговаривала старушка. – Бог увидел твои страдания! Теперь всё будет у тебя по другому… Заживёшь счастливо. Чего мы тут стоим… Заходи, мой хороший, в дом, – произнесла в сердцах старушка, приглашая дорогого своего гостя в дом. – А потом, неожиданно внимательно вглядываясь в него, удивлённо заметила: – Ой, а ты никак заговорил? Я вначале на это и не обратила внимания, когда стал издалека меня кликать.

– Я и раньше мог говорить. Меня папа научил всегда среди незнакомых людей молчать. Теперь же он снова разрешил мне говорить, – радостно пояснил парень.

– А почему он запрещал?

– Чтобы не приставали с вопросами, – ответил с улыбкой Кузьма.

– А знаешь, Кузьма, вообще-то в этом он прав, твой папа. Язык мой – враг мой. Недаром же в народе так говорят. Так что, выходит, что он тебя от людской подлости оберегал.

Пока они разговаривали между собой, водитель Кузьмы аккуратно вытаскивал из багажника какие-то сумки и целлофановые пакеты и бесшумно перетаскивал их ближе к дому, стараясь при этом не потревожить беседующих между собой людей. Наговорившись с Кузьмой, баба Наталья, заметила, наконец, водителя и, подойдя к нему, извинилась: «Не обижайся, пожалуйста, на меня, что тебя без внимания оставили».

– Па-жа-луй-сьта, – на ломаном русском языке и с вежливой улыбкой ответил ей водитель-китаец.

Войдя в дом и выложив подарки, Кузьма передал слова благодарности бабе Наталье от своих родителей, добавив, что они передали ей подарки и лекарства в надежде, что такая хорошая бабушка больше не будет болеть.

– Передай им огромное спасибо, родненький мой, – со слезами на глазах тихо промолвила старушка.

Разобравшись с гостинцами, Кузьма по привычке стал быстро накрывать на стол, как всегда делал когда-то, живя у неё, по ходу дела рассказывая ей, как он жил всё это время. Когда же всё было готово, все уселись за стол. После обеда, прошедшего в основном в молчании из-за уважения к не очень хорошо знающему русский язык водителю, парень всё по той же давней привычке собрался было заняться уборкой посуды со стола, но баба Наталья его остановила:

– Да оставь ты эту посуду – никуда она не денется. Ты лучше, родненький мой, сядь рядышком поближе ко мне и посиди со мной – дай хоть хорошенько на тебя вдоволь наглядеться, – ласково сказала она. – Знаешь, Кузьма, я тебя такого счастливого ещё никогда ведь не видела, поэтому дай налюбуюсь тобой.