Фергус кивнул, боясь вымолвить слово. В отличие от него самого, этот человек изъяснялся очень доходчиво. Ему, Фергусу, Джон и Кейт не поверили. У него стало кисло во рту.

- Правда, - кивнул он.

- Ну что, обратимся к страховым агентам? О боже, если бы вы знали, как они меня доят каждый год! Я получу удовольствие, если мы выжмем их досуха. Могу сказать только одно: просто стыд и позор, что приходится прибегать к таким мерам.

О’Нил был чрезвычайно щедр. Не упомянул ни о потере страховой премии, ни о давлении, которое будут на него оказывать гигантские страховые компании, занимающиеся его делами здесь и в Америке. Великодушие этого человека тронуло Фергуса. В глубине души он знал, что Патрик прав. Иногда мировые соглашения заключаются буквально на ступеньках суда. Похоже, О’Нил знал об этом не из вторых рук.

Слэттери испытывал жгучее желание сражаться с Патриком во всех судах мира, отвергать все предложения, рекомендации и соглашения, пока не получит то, что сможет хотя бы в ничтожной степени компенсировать Кейт отнятое у нее Патриком О’Нилом и его проклятыми машинами.

Когда позже Фергус вспомнил, что эта хитрая лиса О’Нил ничего не сказал об отдельной палате и взятой напрокат машине,' якобы бывших подарками Кейт, его губы сжались в ниточку. Когда придет время, эти суммы будут включены в соглашение.

Слэттери вспомнил, какое удовольствие доставил Кейт «Эрудит». Почему он сам до этого не додумался? Эта мысль причинила ему мучительную боль.

Фергус чувствовал, что в словах миссис Уилан заключалась горькая правда: после приезда О’Нила все жители Маунтферна малость рехнулись. Он надеялся, что не перещеголял всех. Нужно было что-то сделать самому, а не сидеть и злиться на то, чего уже не воротишь.

Он решил купить Райанам подержанный автомобиль и научить Джона водить его. Когда придет срок платить, О’Нил не сможет включить в счет сумму за несколько месяцев проката машины.

Возвращаться в школу было непривычно. При матери это означало страшную суету, поиск ранцев, учебников, чистых рубашек и сдачу обуви в починку. Летние каникулы всегда кончались именно так.

Но при Мэри Доннелли все стало по-другому. Дом Райанов еще никогда не содержался в таком порядке. Поэтому никакой суеты не было. Вся одежда была починена и выглажена. Дети уже забыли, что раньше они не каждый день взбивали и проветривали постели и не каждую неделю проверяли обувь, решая, что нужно отнести странному бессловесному брату старого мистера Фоли, который сидел позади бара Фоли и молча прибивал подметки всем жителям Маунтферна. Тогда же осматривали, штопали и чинили одежду.